Сценарист
Шрифт:
— Я уже упомянул об этом. В добавок, шестнадцатилетнему парню права бы точно не выдали. — слегка улыбнулся Айкава.
— И чья же это машина тогда? — поинтересовался Тодд.
— Ею управлял какой-то священник. Выбора у меня особого не было, так что пришлось отобрать у него его собственность.
— А что с самим священником?
— Он так сильно кричал и проклинал меня, что пришлось немного убить его, чтобы стало тише. Мне проблемы не сильно нужны, так что приходится прибегать к кардинальным методам, если не хочешь раскрыть себя раньше времени. — объяснил Син, ни разу не дрогнув лицом.
— Святое дерьмо. Получается,
— Есть такое дело. В добавок, имя у меня такое — Син. — добавил подросток.
— Грех убил священника. Прям как писание о конце света. — ухмыльнулся Тодд, доставая ещё одну сигарету из пачки.
— Если мы провернём то, что я задумал, для этой страны этот самый «конец света» может очень скоро произойти. — произнёс Айкава и вырулил на шоссе, что должно было привести их в город.
* * *
Бруклинская набережная — величественный символ архитектурного великолепия, возвышающийся над берегом могучей реки Ист. Ее протяженность создает неподражаемое впечатление гармонии и слияния с окружающей природой. Шагнув на эту изумительную набережную, люди вступают в окружение волшебного зрелища, которое настолько величественно, что словами трудно описать. Нежно зеленые газоны простираются на протяжении, словно бархатистые ковры, приглашающие всех пришедших ощутить нежность и прохладу травы под ногами. Их окружает роскошная зелень и ухоженные аллеи, которые придают этому месту особое очарование.
Аллеи, ограждающие набережную, словно распахнутые объятия, манят каждого пройти по ним и отправиться в увлекательное путешествие. Широкие дорожки, утопающие в зелени, ведут к главному сокровищу этого места — виду, что открывается с Бруклинской набережной. Взглянув на горизонт, человек встречает потрясающую панораму, что расстилается перед его глазами. Отражение нижнего Манхэттена в реке Ист создает ощущение, будто находишься в волшебной стране. Величественные небоскребы, громоздящиеся ввысь, словно живые стражи, сверкают под лучами солнца, создавая великолепное зрелище. Городские улицы, заполненные движением и суетой, утончаются в просторах городской жизни.
Легкий ветерок, приглашающий зевак, становится поэтом, тихо напевающим мелодию свободы и независимости. Встреча на Бруклинской набережной погружает народ в атмосферу безмятежности и уединения, где все разговоры становятся частями великой симфонии. Голоса сливаются с пением волн, а мысли непринужденно плывут по ореолу городского шума. Это место, где время останавливается, чтобы позволить каждому наслаждаться незабываемыми мгновениями.
Именно здесь была назначена встреча двух основных героев сие события. Один из них — Клаус Густавсон — прямо сейчас шёл медленным шагом, проходя по самому краю берега. Вода почти доставала до его обуви, но он находился в таком положении, что та лишь слегка задевала ткань его кроссовок. Одет он был в белую футболку, чёрную ветровку и синие джинсы — самый стандартный комплект одежды для осени.
Вид его был достаточно задумчивый. Лицо Клауса не говорило — оно буквально кричало о том, что здесь что-то было не так. Можно было увидеть в его глазах нотки переживания, нотки страха и даже нотки потерянности, и всё это он старался скрыть за каменной физиономией, что у него, к слову, очень дурно получалось. Тем не менее это помогало самому парню морально, заставляя думать, что
Солнце слепило его голубые глаза, от чего ему приходилось щуриться. Ветерок игриво развевал волосы Клауса, словно пытаясь привнести легкость в его тяжелые мысли. Он вздохнул глубоко, ощущая свежесть воздуха, наполненного солью и запахом свободы. Вокруг него шумели деревья, тихо шелестя листьями, и это звучание создавало некую гармонию с его внутренним состоянием.
Набережная была полна людей, которые шли своими делами, наслаждались видом или просто проводили время в одиночестве. Клаус вглядывался в каждое лицо, ища то, что привело его сюда. В его голове переплетались мысли, вопросы и сомнения, которые требовали ответа. Он медленно двигался вдоль набережной, подобно страннику, искательному духу, который ищет свою истину.
Устремив свой взгляд к горизонту, Клаус вновь ощутил сильное волнение, которое проникало в его сердце. Он видел город, разросшийся и оживший перед ним, со своими небоскребами, огнями и бесконечной суетой. В этом мегаполисе каждый стремился к своей мечте, преследовал свои цели, и Клаус задавался вопросом, где его собственное место в этом мире.
Он остановился, прислонившись к перилам, и взглянул на воду, которая плескалась внизу. Бесконечность реки Ист и величественность ее течения напомнили ему о бесконечности возможностей, что простирались перед ним. В этом моменте Клаус понял, что его пришествие на Бруклинскую набережную имело особое значение. Здесь он должен найти ответы, разрешить свои сомнения и найти свое истинное предназначение. Солнечные лучи проникали сквозь облака, создавая игру света и тени на лице Клауса. Он поднял руку, ощущая тепло и мягкость солнечных лучей на своей коже. В этот момент он почувствовал внутреннюю силу, которая подталкивала его вперед, несмотря на все сомнения и испытания.
Окружающая атмосфера вдохновляла Клауса. Он снова взглянул на город, который мерцал и замирал под его взором. В нем скрывалось множество возможностей, вызовов и приключений. Но чтобы найти свою истину, Клаусу предстояло сделать один шаг за другим, пройти по своему пути, который может оказаться полон трудностей, но в конце концов приведет его к самому себе.
В пылу страсти, переполнения эмоциями и собственными мыслями, Густавсону не удалось заметить, как к нему приблизился силуэт, которому предстояло стать второй половиной данного события — именно он в этот прекрасный осенний день позвал Клауса на встречу, явиться на которую последний был обязан, ибо его будущий собеседник имеет определённые рычаги давления на него, которые в любой момент могут нажать на него так, как никогда раньше, и парню не сильно хотелось жить дальше с таким напряжением и грузом на своих плечах.
— Рад тебя видеть снова, мальчик мой. — произнёс мужчина, подходя к Клаусу. — Прекрасная сегодня погодка, не правда ли? — спросил он, изобразив на своём лице приветливую улыбку.
Клаус взглянул на этого человека и почувствовал ненависть внутри себя, что была готова вырваться наружу в любую секунду. Тёмные мысли начали одолевать его разум, а его тело было готово использовать причуду для того, чтобы незамедлительно прикончить этого человека. Если бы ауру Клауса можно было увидеть обычным человеческим глазом, то это было бы очень страшное и ужасающее зрелище, способное напугать даже самого матёрого ублюдка.