Сценарист
Шрифт:
— Не лезь в наш разговор, Дженсен, — тут же отрезал Райт, — Я прекрасно понимаю, что вы оба за одно. Нет смысла слушать тебя, ибо ты будешь на его стороне!
— И почему был сделан такой вывод? — пожал плечами бывший солдат, примерив на своём лице удивлённое выражение, — Разве я хоть раз дал понять тебе, что всегда буду на стороне Сина? Ты просто сейчас под контролем своей злобы. Если ты не возьмёшь себя в руки, нам будет опасно идти в бой против Звезды.
— В том то и дело, что изначально я подписывался только на ликвидацию героини! — вновь вышел из себя подросток, — Я не желал быть участником террористической группировки, которая причастна к убийству мирных жителей, включая даже детей! Не ради этого я стал частью команды! Эй, Син, может, хоть что-нибудь скажешь по этому поводу? Или ты продолжишь молчать? — вновь обратился он к длинноволосому парню, который будто бы намеренно продолжал игнорировать слова своего сообщника.
Айкава просто стоял на месте и смотрел в направлении, откуда должна была появиться
— Игнорируешь меня, да? Вот такие мы с тобой напарники, да? — продолжал злиться Максвелл, — Не считаешь, что моё мнение важно? Быть может, мне вообще стоит уйти? — решился на отчаянный шаг он.
— Макс, перестань… — вмешалась в разговор Лола, произнеся фразу очень неуверенным и тихим голосом.
— Парень, ты всё больше и больше поддаёшься своим эмоциям, — также ответил Дженсен.
— Уходи, — внезапно произнёс Айкава спокойным голосом, после чего развернулся к человеку, что уже несколько минут добивался его внимания, — Если тебе не нравится то, чем мы тут занимаемся, то можешь спокойно уходить, — говорил он настолько спокойно, что это казалось странным, ибо ситуация была не из тех, где можно хранить подобное хладнокровие, — Ты же рисковый парень, да? Любишь рисковать, обожаешь приключения и живёшь ради запоминающихся моментов. Если ты хочешь упустить столь значимое событие, то я тебя не держу — вперёд, — сказал он и подошёл ближе к Максвеллу, — Однако, парень, почему ты начал кричать о своих недовольствах только сейчас? До этого боялся? Или просто пытался сбежать от того факта, что мы — злодеи? Ты молчал, когда мы взорвали целый район вместе с геройским агентством, но при этом начал кричать, когда взорвали второй. Не находишь это… немного нелогичным? Почему ты засунул язык в задницу в тот момент, когда мы по-настоящему прославились?
— Потому что я был уверен, что у тебя есть нормальный план, — сквозь зубы процедил Райт.
— Я похож на человека, у которого есть план? Ты знаешь, кто я? Я пес, бегущий за машиной — я бы не знал, что делать, если бы догнал, так что я просто делаю и все, — издал лёгкий смешок длинноволосый подросток, — У меня нет никакого плана и никогда не было — то были лишь догадки и теории. Я пользуюсь… интуицией. Как по мне, это намного больше соответствует такому подростку, как мне, — указал обеими руками на себя, изобразив на лице невинную улыбку, — Понимаешь, подростки — это не самые надёжные существа. Они… Они импульсивны, иррациональны и больше всех подвержены эмоциям. С такими планы никогда не работают, поэтому приходится подстраиваться под их изменчивость. Подростки не могут отличить любовь от симпатии, а влюблённость — от проявления заботы. Разве можно планировать что-либо с такими людьми? — пожал плечами он, — Я такой же, так что ничего не планирую. Я просто делаю то, что считаю правильным, и смотрю потом на последствия. Только так и можно победить такому подростку, как я.
Максвелл ощущал, как внутри него растёт злоба, разжигаемая словами Сина. Он чувствовал, что его беспокойство и недовольство всё больше накаляются, и при этом Син казался столь бесчувственным и хладнокровным. Это только усиливало его раздражение. Собеседник же его продолжал держать улыбку на своём лице, чувствуя абсолютное спокойствие.
— Ты очень сильно подвержен влиянию своих эмоций, Макс: ты импульсивен, эмоционален и наивен. Твои чувства мешают тебе мыслить рационально в сложной ситуации, — вновь начал говорить длинноволосый, — Хочешь уйти? Без проблем! Я тебя не держу! — жестом пригласил он покинуть смотровую площадку, — Уходи. Однако, Макс, ты не принял в расчёт то, что все люди в городе уже знают о том, что все вы, ребята — мои сообщники. Вы больше не сможете нормально гулять по городу и быть невидимыми — этого больше не будет. По крайней мере, если вы решите меня бросить. Ты готов, Максвелл, к тому, что всю оставшуюся жизнь тебе придётся провести в бегах? И тебе придётся отвечать не только за себя, но и за Лолу, верно? — подошёл ещё ближе к Райту парень, — Сможете ли вы так долго прятаться от властей и героев? Не-а, не сможете — вас арестуют через месяц и спрячут так глубоко, что больше никто вас никогда не найдёт. У вас есть лишь один путь, если вы хотите продолжить нормально жить — помочь мне убить Звезду. Только я могу помочь вам вернуться к реальной жизни. Только мне это под силу. Я не стану помогать вам сделать это за просто так — я не волонтёр. Если умеешь что-то, не делай этого бесплатно, и в данной ситуации вашей платой будет помощь мне. Я считаю, что это равноценно. Тем не менее я не принуждаю вас — дверь на выход всё ещё открыта. Только будьте готовы к тому, что герои после всего того, что МЫ совершили, найдут вас и порвут вам ваши задницы — и это только минимум того, что они с вами сделают.
Максвеллу стало тяжело дышать, он чувствовал,
И в это же мгновение он смог осознать всю безысходность ситуации, в которой оказался.
В тот момент, когда Син медленно приближался к Лоле, девушка чувствовала себя напуганной и ошарашенной. Её руки дрожали, а глаза были полны страха. Она была свидетельницей разговора, который превратился в конфронтацию, и теперь она оказалась заложником этой напряженной обстановки.
— Из-за чего ты так напугана, девочка? — обратился подросток к девушке, — Неужели я так сильно напугал тебя? Прости, наверное, я немного перестарался, — Лола лишь на секунду заметила в глазах собеседника проблеск адекватности, но следующие слова тут же его убили, — Скорее всего, убийство тысяч людей намного ужаснее, чем смерть собственной матери, над которой жестоко и беспощадно надругались герои. Неужели ты забыла, ради чего вообще присоединилась к нашему клубу по интересам? — слегка наклонил голову он, — Больше не желаешь отомстить человеку, который покрывал тех героев? Не хочешь отомстить героине, что всеми силами улучшала репутацию тех ужасных людей? Больше не хочешь бороться, да? Понимаю. Всё это… трудно, — мечтательным взглядом посмотрел подросток в небо, — Трудно реализовать желание, к которому шёл всю свою жизнь, и это очень трудно сделать, когда ты стоишь в шаге от выполнения цели всей своей жизни. Последний шаг… он… очень тяжёлый. Создаётся впечатление, будто бы твои ноги залили бетоном и он уже успел застыть — ты не можешь сделать и шага. Хочется сдаться и бросить всё, но ты не можешь, верно? Внутри тебя всё ещё кипят злоба и гнев, что питают тебя всю твою сознательную жизнь, и только благодаря им ты просыпаешься каждое утро с желанием жить — чтобы когда-нибудь настичь всех виновных в своей болезненной жизни и покончить с ними, — парень вновь вернул свой взгляд на девушку, — Прямо сейчас я предлагаю тебе закончить начатое, Лола. Лишь одно правильное действие — и всё. Помоги мне убить Звезду, а я помогу тебе навсегда забыть о той ночи, которая сломала твою жизнь. Лишь я способен помочь тебе, а ты способна помочь мне. Мы с тобой очень похожи, не так ли? Давай просто сделаем это.
Лола чувствовала, как слова Сина медленно проникали в её разум. Её собственные эмоции, смешанные с горькими воспоминаниями, делали этот выбор ещё более тяжёлым. Взгляд её глаз стал более решительным, и она стала видеть в Сине возможность осуществления своей мечты.
Она едва заметно кивнула, словно соглашаясь на это безумное предложение. Этот кивок был ответом на многие годы боли и гнева.
Син, улыбнувшись ей, отошел от неё и подошел к Дженсену.
— Дженсен, — сказал он, — я всегда доверял тебе, и я сейчас уверен, что ты меня не подведёшь. Ты и без всех этих речей сделаешь то, что нужно — в этом я полностью уверен. Я… благодарен тебе за то, что ты сделал ранее. Мне это действительно было нужно. Наверное, впервые в жизни я испытал непонятное для себя чувство. Скажем… я будто бы услышал слова настоящего отца, который пытался поддержать своего сына. Спасибо тебе за то, что сделал это. Я никогда этого не забуду, — с серьёзным лицом проговорил парень, немного смущая мужчину, — Мы идем на встречу с Звездой. Наше время пришло, — договорил он и похлопал бывшего солдата по руке.
Поговорив со всеми, подросток отошёл чуть дальше и вновь повернулся в сторону своих напарников, оглашая свои последние слова перед грядущим сражением, в котором каждый из них может потерять свою жизнь.
— Мы долго шли к этому моменту, господа, и совсем скоро задуманное нами свершится. Либо мы сделаем то, что никому до нас не удавалось, либо погибнем, пытаясь — третьего пути, увы, не дано. Сегодня мы обязаны победить, ибо от этого… зависит всё, — тем же серьёзным тоном проговаривал он, — Мне плевать на то, что вы обо мне думаете сейчас — в данный момент это не имеет никакого значения. Важно лишь то, что через несколько минут против нас выйдет противник, который превосходит нас во всём: в силе, опыте и влиянии. При помощи некоторых решений мне удалось ослабить её и сделать менее влиятельной — остался лишь жалкий опыт. Давайте вместе постараемся превратить его в ничто, дабы полностью сломить Звезду, после чего нанесём ей последний, показав всем и каждому, что в этом мире нет непобедимых людей. Сегодня мы пришли сюда сделать невозможное, ребята, и мне очень хочется верить, что нам это удастся.
Син сделал широкий шаг в сторону и вновь посмотрел в ту сторону, откуда должна была прибыть Звезда.
— В этом мире нет ни правды, ни лжи. Есть только факты. И по ошибке мы верим лишь тем фактам, которые нам нравятся. Другого способа жить мы не знаем. А те, кому не нравится, что это факты — принимают их за истину. Так мы и входим в заблуждение, — вновь произнёс Айкава, уйдя в некоторую философию, — Все успели принять за истину то, что Звезда — непобедима. Все отчаянно верят в это, пытаясь укрыться за её спиной. Сегодня мы разрушим эту ложь, что общество навязало самому себе, и тогда все осознают, какими же глупцами они были. Сегодня мы, господа, разрушим их старый и никчёмный мир, после чего построим на его руинах новый.