Сценарий «Шербет»
Шрифт:
В восемь тридцать три операция вступила в третью фазу. Мы вырулили на служебный аэродром МВД, здесь ждали три воздушных такси дальнего радиуса. Нас тут же окружила маленькая армия, состоящая из офицеров Управления. Дверца ближайшей машины откинулась; внутри, с папиросой, сидела Ксана Арсенова. Этого я никак не мог предугадать.
Мы взлетели.
Костадис тут же распечатал сигару, со вкусом раскурил и выпустил дым в потолок.
— Как себя чувствуете? — проявила вдруг участие Симак. — Колени больше не болят?
— Пока
— Ходите свободно?
Я поднялся и продемонстрировал самую изящную походку, на какую был способен. Колени болели, болел затылок, кололо в груди, хотелось сморгнуть. Зеркало отразило четыре пары глаз, напряженно наблюдавших за моими передвижениями.
Костадис окружил себя дымовой завесой и стал похож на хитрого шпиона.
— Чему смеетесь? — сверкнул ослепительными резцами Ласкавый. — И не виляйте задницей, Сибиренко никогда так не ходил.
Никто, кроме Тео, не засмеялся, нервы были натянуты до предела. Пилот сообщил, что через пятнадцать минут посадка. Лимузин для господина Сибиренко будет подан в аэропорт.
— Я не смеюсь, я улыбаюсь!
— А мне его задница больше нравится, — подала голос Ксана.
— А тебя никто не просил сравнивать! — обиделся я.
— У нас не больше двух часов. — Марина Симак щелкнула застежкой ридикюля. — Януш, еще раз пройдемся по списку приглашенных.
Я дисциплинированно плюхнулся в кресло, а Ласкавый воткнул чип. Салон погрузился в сумрак, затем вокруг засверкали парадные огни Кремлевского дворца, зала наполнилась народом. Шорох платьев, приглушенные разговоры, строго отмеренные улыбки.
— Поехали, — махнул из своего угла Костадис. — Высокий слева?
— Министр связи Кочергин Сергей Олегович, — отозвался я. — Недоброжелатель, под колпаком «федералов».
— Женщина в желтом, с бокалом?
— Замглавы администрации, Яценко Лидия… Состоит в комитете вместе с моей женой.
— Прямо, за столиком, бородатый?
— Директор по связям «Газпрома», — отрапортовал я. — Охотились с ним прошлым летом на Байкале.
— На сцене, третий слева, с бумагами?
— Посол Венгрии, не знакомы.
«…Вот черт, в очередной раз затосковал я, — теперь приходится знать в лицо всех, с кем незнаком…»
— Девушка с открытым скрином?
— Супруга губернатора Ярославской области. Виделись один раз на приеме в прошлом году…
Зажегся свет. Тео не скрывал восхищения.
— С ума сойти! Я бы в жизни такую толпу не упомнил! Ну и память у тебя, парень!
— На «вы»! — коротко поправила Симак.
— Чего?
— Я напоминаю всем, что обращаться — только на «вы»!
— Да, да, конечно, — закивал грек. — Это я так, по старой памяти!
— По старой памяти, Тео, ты всех нас угробишь! — Марина здорово психовала.
— Ну что, с богом? — Ласкавый поднял рюмку. — А я в вас верю, что бы мне ни говорили! — Он привстал
— Петя, а кто тебе вообще не нравится? Ты у нас вечно самый восхищенный. — Симак подошла вплотную, поправила мне заколку в галстуке. — Ладно, оставляю его вам. Будем надеяться, что мы все предусмотрели.
Такси мягко опустилось на бетонку. Мы выпили. Водка стоимостью сотню евриков за бутылку пилась удивительно легко. На запястье Симак заморгал вызов, к остывающим дюзам такси первой подкатила ее служебная «Волга». Лимузин для господина Сибиренко тянулся в бесконечность, как белая гусеница. Шофер в кремовой ливрее вышел со щеткой и принялся надраивать фары.
— Все никогда не предусмотреть, — не очень к месту заметил я.
Трое моих создателей застыли вокруг бутылки.
— Что вы хотите этим сказать? — ледяным тоном осведомилась Мария.
— Лев Петрович, вы нас не пугайте, — показал зубы Костадис.
Ксана до боли вцепилась мне в ладонь, я вырвал руку.
— Вы сами знаете. — Я выдержал их свинцовые взгляды. — Вы только что убили настоящего Сибиренко. Вы убили несколько агентов, чтобы замести следы.
— Януш, вы дали согласие два месяца назад! — перебил Костадис. — Что случилось? Не пугайте меня…
— Совесть проснулась? — сделал испуганные глаза Ласкавый. — Вы не забыли, что нам готовил ваш прототип?
Симак молчала. Она, как всегда, была самым опасным соратником.
— Вы прекрасно знаете, что я не отступлюсь, и совесть тут ни при чем, — отчеканил я. — Через сорок минут я официально заявлю на всю страну, что выхожу из партии и отказываюсь от борьбы за власть. Я честно расскажу, что такое «Шербет» и что такое будет «Кос-халва». Если они не пристрелят меня в Кремле, возможно, есть шанс прожить еще пару дней. Лишь бы вы не отступились и поддержали меня, когда миллионы граждан потребуют «Кос-халву».
— Уже сегодня президент и все члены кабинета получат мою докладную, — подтвердила Марина. — Но как он поступит, я не могу прогнозировать.
— Послезавтра у меня большой концерт в Лужниках. — Ласкавый мечтательно возвел глаза. — Я не возьму ни одной ноты, пока не расскажу все, что знаю. Возможно, это будет мой последний концерт…
— Только в том случае, если мы проиграем, но так думать нельзя! — фыркнул Костадис. — Лев Петрович, сразу же после вашего выступления в Кремле я запущу его по всем своим сетям и выступлю сам. Кроме того, мне дадут эфир третий и одиннадцатый каналы.
— Вы не вывели актера Полонского из чужого стрима, я практически ворую время его жизни, — напомнил я. — Он все еще капитан милиции, бывший следователь, и…— Я сглотнул, — и муж этой женщины.