Сценарий убийства
Шрифт:
Брэдли уже кричал на свидетеля, стоя совсем близко от скамьи присяжных. Анабелла Ван Ротен без успеха пыталась внести протест.
– Вы убили ее, потом вываляли одежду Стэнли Рота в крови, и вам оставалось лишь спрятаться в доме. Спрятаться и ждать, когда уедет Стэнли Рот. Ждать, когда будет обнаружено тело и приедет полиция. Они были слишком заняты своим делом, чтобы заметить, что вы не подъехали к дому со стороны ворот, сразу появившись около бассейна. Легко, ведь правда? Все были заняты поиском орудия преступления, которое вы прятали в кармане! Вы убили ее, детектив Крэншо! Но оказалось, вам этого недостаточно!
Брэдли
– Вы хотели уничтожить Стэнли Рота, сломать его жизнь, лишив всего: славы, чести, любимой женщины… Решили превратить его в изгоя, с которым никто не захочет иметь ничего общего… Хотели сделать его убийцей – вместо себя!
В фильме нет ни зависшего в неопределенности суда, ни единственного присяжного, почему-то несогласного с мнением остальных. Суд выходит через час. Стэнли Рота признают невиновным в убийстве, обвинение в котором, как все понимают, будет предъявлено детективу полиции Ричарду Крэншо.
Джозеф Антонелли спасает невиновного. Во многих отношениях фильм был самым значительным из тех, что я когда-либо видел. Но лучше других я знал, что все это ложь. Ложь от начала до конца.
31
Я пытался объяснить Джули, но она не слушала.
– Вот почему он раз за разом переснимал эту сцену! Вот почему платил массовке и не хотел использовать оригинал записи! Он хотел представить дело так, будто Крэншо там был! Господи, но зачем он это сделал? Зачем? Чтобы дать фильму нужный финал?
Осматриваясь по сторонам, Джули старалась получше разглядеть толпу, роившуюся у выхода из кинотеатра. Сотни людей были захвачены зрелищем и не желали уходить сразу из опасения, что пропустят что-то значительное или их не заметит кто-то значительный.
– Фильм великолепный, – с сияющими глазами сказала Джули, продолжая выглядывать кого-то в толпе. Наконец она вскрикнула: – Вот он!
Нас оттеснили от Стэнли Рота сразу, как только зажегся свет. Пришлось уступить публике, которая рванулась ему навстречу, аплодируя, улыбаясь, стараясь пожать руку. Теперь восторженные зрители вывалили на улицу и, не сводя глаз со Стэнли Рота, распределились по тротуару. Люди, когда-то уверенные, что Стэнли Рот убил свою жену, и пришедшие в кинотеатр из простого любопытства или потому, что этот фильм собирались посмотреть все.
Джули сделала движение в сторону Рота. Я удержал ее на месте, взяв за руку. Вокруг шумела толпа, и пришлось повысить голос, чтобы она меня услышала.
– Он договорился с присяжным, – сказал я, стараясь встретить ее взгляд и удостовериться, что Джули поняла ненормальность ситуации. – Он снял фильм, чтобы выставить Крэншо виновным.
Казалось, ее совершенно это не беспокоило.
– Фильм великолепный, – повторила она с горящим от восхищения взглядом.
Высвободив руку, Джули сквозь толпу устремилась вперед, спеша сказать Роту, что сделанное стоило безумной работы и бессонных ночей и что фильм оказался лучшим из всего, когда-либо им созданного. Мне оставалось только смотреть.
Все хотели пожать руку Стэнли Роту. И все горели желанием поделиться мнением о фильме, которому предрекали шумный успех. Они твердили, что никогда не верили, будто Рот сделал это, – напротив, считали, что Мэри Маргарет убил кто-то другой.
Всего несколько месяцев назад они наверняка перешли бы
Джули исчезла в толпе, и я никак не мог ее разглядеть. Неожиданно я увидел, как она обнимает Стэнли Рота за шею. Затем она поцеловала его в щеку. Схватив Джули за запястье, Рот удержал ее рядом и продолжал пожимать протянутые к нему руки. Никогда не видел Джули такой сияющей и энергичной. Держась за его плечо, она левой рукой убрала со лба прядь волос. Вдруг я заметил, как Джули изумленно приоткрыла рот, глядя куда-то перед собой. Я инстинктивно проследил направление. Потом увидел его, Джека Уолша, находившегося всего в нескольких шагах и приближавшегося к ним. Вытянув вперед ладонь правой руки, он, казалось, не мог дождаться момента, чтобы, как и все остальные, лично поздравить Стэнли Рота с последним успехом.
– Поздравляю, – произнес Уолш глухим голосом, при звуке которого окружающие замерли на месте.
От удивления Рот не успел убрать руку. Вцепившись в его ладонь, Уолш не хотел отпускать.
– Ты убил ее и думаешь отмыться этим фильмом?
При звуке первого выстрела толпа, замершая вокруг них, пришла в движение. Крича, люди попадали на асфальт, отчаянно стараясь избежать пули. Все, кроме Джули. Заметив в левой руке Уолша пистолет, она бросила Рота не для того, чтобы бежать: Джули попыталась его заслонить. Джек Уолш не остановился. Он оттолкнул Джули в сторону и, бросив ее на асфальт, выстрелил еще трижды. Не выпуская из руки пистолета, Уолш повернулся, и тут его взгляд упал на меня. Впрочем, он искал нечто другое. Обнаружив это, он бросил пистолет и медленно поднял руки.
– Он убил мою дочь, он убил Мэри Маргарет Флендерс, – спокойным, уверенным голосом произнес Джек Уолш и направился к камере, начавшей снимать Стэнли Рота в момент, когда тот возвращал себе место ведущего кинорежиссера Голливуда, и запечатлевшей теперь момент его смерти.
Было ли это ответом на перспективу реабилитации Рота в глазах общественности? Либо Уолш не жалел о содеянном, потому что, получив определенную известность за счет славы дочери, считал себя вправе на акт правосудия? Он настаивал, будто должен был поступить так, чтобы убийца не ушел от наказания, и все повторял, что сделал это ради дочери. Думаю, он в это верил, убедив себя в правдивости собственных слов. Знай Уолш то, что знал я, он был бы еще больше в этом убежден.
Спустя неделю после смерти Стэнли Рота вместе с немногочисленной группой пришедших на церемонию прощания я стоял у гроба, опускавшегося в могилу рядом с той, где под камнем с выгравированным именем Мэри Маргарет Флендерс покоилась Мэриан Уолш. Разжав руку, Джули Эванс уронила на крышку гроба цветок. Бросив горсть земли, Льюис Гриффин отдал последний долг человеку, которому считал себя обязанным больше жизни.
Все кончилось, и мы уже спускались с холма. Я вспомнил день, когда увидел Стэнли Рота, в полном одиночестве стоявшего у могилы жены, и когда, как сегодня, воздух наполняло золотое сияние южнокалифорнийского солнца, неподвижно зависшего где-то далеко над Тихим океаном. Как и тогда, он все еще казался мне загадкой, неуловимой и едва ли доступной для понимания.