Счастье 17.06.2009
Шрифт:
Ага, как же, разинул рот. Родственнички меня в дом два дня не пускали — все держали у себя, поили, звиздили на разные темы. А когда я до библиотеки добрался, вижу — на полках дырки. Кто-то им объяснил, что книжки тоже денег стоят. Ну они все старое и вытащили. Нате, мол, Павел Алексеевич, берите, что нам негоже.
Меня, конечно, заело — а что поделаешь. Они тут местные, а я кто. Но решил так: ладно, поживу тут, в доме, пороюсь, авось что и найду интересное, не зря же ехал.
Перерыл я библиотеку довольно быстро. Из ценного нашел только учебник по фотографическому делу дореволюционный, роскошно
Черт, теперь волки воют. Сколько же зверья в последнее время в Подмосковье развелось. И если бы просто зверья... Мороз по коже.
Ладно, рассказываю про дядю. Ну, я объяснял — Кочергин был странный. Но я не знал, насколько. Оказывается, он полжизни собирал вырезки из местной прессы. И записывал всякие городские истории, происшествия и все такое. Аккуратно так, в здоровенные амбарные книги. Вместе с вырезками из прессы союзного значения, а также всякой муры, включая передачи «Голоса Америки», которые он, оказывается, слушал.
Все это он делал не просто так, а под этим была теория. На первый взгляд совершенно безумная. Но в этом безумии была система.
Смысл ее был вот какой. Дядя на основании каких-то сомнительных вычислений установил, что городок наш является центром то ли геологических каких-то разломов, то ли атмосферных фронтов, то ли еще какой-то хрени, я так и не понял, несмотря на все свое образование. Дальше он как-то к этому делу приплел Хлебникова, и получилось, что городок наш — это что-то вроде центра России. Только центра не в пространстве, а во времени. Родион Петрович это называл «хронотопом». Дурацкое слово, по-моему, ну да ладно, давайте к сути.
Короче. События, которые происходят в центре хронотопа, в данном случае в Воровске, через какое-то время случаются и во всероссийском масштабе. С задержкой примерно в год, зато с увеличением, как бы это сказать, размера.
Ну, то есть. Если у нас в какой-нибудь школе дети гриппом заболели — в стране через год эпидемия. Если дерево повалилось — через год в стране лес погибнет. А если градоначальник, скажем, умер — значит, аккуратно через год жди по телевизору «Лебединого озера».
Ну, конечно, это не только в плохую сторону работает. Тут дом построят — в стране отстраивается крупный населенный пункт. Бензозаправка здесь равна новому нефтяному месторождению там. И так далее — у дяди все было расписано и в таблицы сведено.
Под конец жизни дядя вообще выбрался на хороший предсказательный уровень. Например, всю перестройку он как по нотам расщелкал. Особенно хорошо ему удавались предсказания визитов и переговоров на высшем уровне, потому что тут связь была абсолютно четкая. Как из области в Воровск приезжают — значит, через год в Москву из Вашингтона делегация, а как наши в область едут — значит, через год государственный визит в Америку. А когда наш тогдашний начальник в область зачастил — ясно, что Горбатый из Вашингтона вылезать не будет. Кстати, наш первый секретарь горкома — черт, уже забыл, как звали, — тоже был лысый и с метиной, только это не родимое пятно было, а шрам: в молодости его бутылкой по кумполу приложили. Ну и ум у человека был, видимо, соответствующий.
Гекачепе в дядиных
Короче, я поверил. А когда поверил, то понял, что это золотое дно, лучше любого антиквариата. Потому что на прошлое спрос не всегда бывает, а вот будущее всех интересует очень сильно.
Увез я, в общем, дядины альбомы. Потом я уже узнал, что родной стране это обошлось в отдачу музейных фондов на Запад. Ну, уж извините, это я как-то сразу не просек.
Времени у меня с гулькин этот самый, поэтому не буду рассказывать, как я в Москве пристраивался. И про Гильдию Ответственной Политики размазывать не буду — сами знаете, что это за контора, и кто такой Лев Глебович, тоже не секрет. А вот почему она так окрепла, когда остальные пиарщики по щелям сидят и лапу сосут — расскажу, чего уж там.
Первое время я работал чисто на предсказания. Добывал воровскую местную прессу, звонил родичам, сличал по дядиным таблицам — и получалось в большинстве случаев в точку. Я на ельцинских выборах, на первых, пять ящиков коньяка заработал — все тогда перебздели, что Зюганов выиграет, а я всем так снисходительно: у меня социология, будет Ельцин во втором туре. Потому что итоги воровских выборов у меня лежали в кармане, и я знал, что старый гад усидит, коммуняка сольет жидко, а также знал, почему и почем. Я цифры, если что, сам рисовал, только хрен вам кто это скажет.
После этих выборов я пошел я к Льву Глебовичу нашему дорогому, объясняться. Все рассказал как есть, показывал дядины прогнозы, вырезки. Не знаю, до конца ли он мне поверил — но, во всяком случае, решил проверить и дал добро и бюджет на операцию «нулевой год».
Вот это уже была работа на местности. Почему я сейчас в грязюке и лежу, на комету смотрю и волчий вой слушаю. Потому что ответственность моя, и для меня это серьезно. А тогда съездил я на историческую родину с чемоданчиком зелени — из наших фондов. Ну, знакомства, опять же, остались. И сменили мы старого пьяницу на молодого толкового из Казахстана — он там среди немцев жил, кстати, сосланных, приучился к ихним порядкам. Ну, как на Россию в целом это спроецировалось, вы знаете. А как мы потом второго сажали — вам лучше и не знать, государственное это дело.
И все было бы хорошо. Если бы не визит.
Как все было. За год до того, как Барак Обама в Москву прилетел, в Воров приехал новый областной начальник — черный, естественно, извините за такое слово, ну в нашем смысле черный, Рафик, как его, Файзиевич. Нормально поговорили. Ну и Обама с нашим нынешним нормально тоже поговорили. Все вроде в порядке, и никто не обратил внимания на фразочку обамину, что он, дескать, проездил всю Америку во время предвыборной кампании от края до края.
А нашего, оказывается, это задело. И решил он, что тоже проездится по России, потому что он не хуже американского презика и тоже свой народ любит.