Счастье быть женщиной
Шрифт:
Но, выбирая профессию, большинство женщин заранее думают — как это отразится на семье, на возможности иметь ребенка… Мужчины редко об этом думают. Они свободны делать любой выбор. Женщине же приходится все рассчитывать, приходится учитывать эти рамки. Успею ли я окончить институт до родов? Смогу ли продолжить учебу, если заведу ребенка? Смогу ли с маленьким ребенком работать на этой работе? Возьмут ли меня туда?
Сами родители, когда их дочь выбирает профессию, часто говорят девочке:
— Зачем тебе это, все равно замуж выйдешь, и все…
Или:
— Зачем тебе эта профессия, она будет мешать семье…
Мой папа говорил мне именно так, когда я была увлечена идеей поступления на факультет журналистики
— Это не женская профессия — журналист! Будешь по командировкам ездить, — а как же семья?… Ни одному мужчине такая жена не понравится…
И я изменила свой выбор, хотя спустя столько лет все равно пришла к тому, о чем мечтала — писать статьи, рассказы, книги. А сколько женщин, пожертвовав своей карьерой или выбором желаемой профессии, так и остались не реализованными, потому что это помешало бы их роли жены и матери.
Каждый человек мечтает прожить свою жизнь такой, как хочет. Мы хотим кем-то стать, чего-то достичь, реализовать свои способности. В этом и есть свобода личности — жить так, как ты хочешь. И мы, женщины, часто бываем ограничены в этой свободе. Наш долг — жить ради других, для других — лишает нас этой свободы. Мы очень часто несвободны в выборе делать то, что хотим, если это расходится с интересами семьи, а интересы других нам всегда важнее, чем наши собственные. В жизни женщины всегда есть более важные участники, чем она.
Есть еще одна категория рамок, накладываемых на жизнь женщины.
На нас, женщин, наложено много социальных рамок и ограничений в виде убеждений, правил — что можно и нельзя женщине, какой она должна быть. Она должна быть порядочной, приличной, правильной. И многое из того, что допускается, прощается, даже поощряется в мужчине, — недопустимо для женщины.
Мы, приученные с детства быть хорошими и примерными девочками, до сих пор не можем отойти от этих стереотипов. Я хочу любить, быть любимой (это желание есть в каждой женщине, независимо от возраста, тем более что многие женщины прожили свои жизни в жертвовании собой и терпении и так и не узнали женского счастья, не реализовали в себе женщину), но я не могу себе этого позволить — в моем-то возрасте. Это неприлично. Что подумают другие?
Я хочу родить ребенка, но мужчина этого не хочет. Но как я могу родить ребенка «без мужа», — это неприлично, так не принято. Что обо мне подумают?
Есть целые категории рамок в жизни женщины, связанных с нашим долгом не быть собой, быть такой, чтобы понравиться другим.
Одна женщина, рассказывала о своем браке:
— Я не носила паранджу, я могла ездить куда хочу, я могла покупать что хочу, встречаться с подругами, но при этом постоянно, постоянно чувствовала себя как в клетке. Я чувствовала, что задыхаюсь, что мне не хватает воздуха. Потому что какие-то невидимые, вроде бы несерьезные ограничения все время существовали надо мной. Я постоянно чувствовала собственный контроль — это не скажи, это не покажи, тут будь умнее, тут улыбнись, тут не обращай внимания. Я постоянно сталкивалась с тем, что мне нужно было какой-то быть, где-то быть, где мне не хотелось быть, — но надо, потому что там будут люди, которые должны увидеть нас как счастливую семейную пару. И я постоянно чувствовала какие-то внешние ограничения: не носить то, что ему не нравится, и, наоборот — ходить в том, что ему нравится. Тут — промолчать, сделать безмятежный вид, когда его друзья, пришедшие в гости, вспоминают его былые похождения. Тут изобразить радость, когда приходят его родственники. И вроде все это мелочи, пустяки, вроде все это можно перетерпеть, и я терпела, и была умной, и мудрой, но только теперь, когда мы развелись, я чувствую, как груз этих рамок, несвобод упал с моих плеч.
А я, слушая эту женщину, думала о том, что, конечно же, эти рамки и ограничения — не следствие брака или мужского диктата. И это в самой меньшей степени разговор о мужчинах или о браке. Это не о том, что нам, женщинам что-то не разрешают, в чем-то нас ограничивают. Это в первую очередь о нашем согласии с жертвенностью, вторичностью.
Это согласие с тем, что кто-то имеет право распоряжаться твоей жизнью. Это согласие с чужими правилами.
И конечно, трудно, просто невозможно жить по чужим правилам и не чувствовать рамок и несвободы.
Правила должны быть общими. Правила должны быть справедливыми. Правила не должны ограничивать личность. Но как часто именно это и происходит при ныне существующих правилах, в которых женщине уже уготована роль жертвы, подчиняющейся мужчине.
Моя свекровь рассказала мне однажды о своих новых соседях по даче:
— Ты знаешь, — говорила она, — я просто им удивляюсь и радуюсь. Он — «восточный» мужчина, она — русская. И как они хорошо вместе живут! Ведь говорят, что восточные мужчины деспоты, что они женщину ни во что не ставят. А она у него — как принцесса! И заботится он о ней, и помогает ей. И все они вместе делают… — Свекровь помолчала, потом добавила печально: — А наши мужики совсем обнаглели — пальцем не пошевельнут, все стараются за счет женщины выехать…
Я улыбнулась этому ее сравнению. Почему-то чаще всего в роли таких вот деспотов, с которыми женщина находится, как в рабстве, выступают в наших представлениях «восточные» мужчины. Согласна, во многих восточных странах много несвободы в правах женщины, но что касается уважения к женщине, заботы о женщинах, — у «восточных» мужчин есть чему поучиться.
Я помню, как удивилась, побывав однажды в «восточной» стране, что практически не встретила в магазине женщину-продавца. Так странно это было, что мужчины работают продавцами! И на мой удивленный вопрос один из них ответил: «Это ваши мужики своих женщин не жалеют, работать их посылают. Мы своих женщин жалеем. Наши женщины не должны работать — им должен мужчина все предоставить. Чтобы она с семьей ни в чем недостатка не знала…»
И я вспомнила ситуацию совсем недавнюю, когда мы с дочкой, пойдя по магазинам, так увлеклись покупками, что нагрузили себя сумками, сумочками, пакетами. Водитель такси, пожилой «восточный» мужчина, только покосился на нас, когда мы, смеясь, заталкивали сами себя и эти бесконечные сумки и пакеты в машину. Мы ехали и хохотали над нашей способностью за один раз скупить полмагазина, чтобы потом несколько недель не ходить по магазинам. Такси остановилось, и начался наш новый приступ смеха. Мы хохотали, что называется, до слез: ни она, ни я не могли вылезти из машины, придавленные, прижатые пакетами и сумками.
— Ой, мам, вытолкни меня, — хохотала дочь, — я сама не вылезу!..
— Кто бы меня вытолкнул, — хохотала я в ответ, — я сама с места сдвинуться не могу…
Мы хохотали, нам было весело, ничего трагичного не было для нас в этой ситуации. Ну, напокупали мы кучу всего, ну, увлеклись так, что в машине со всем этим застряли.
Но наш водитель во время нашего хохота оставался совершенно серьезным, я бы даже сказала, что на лице его было осуждение. И когда мы уже почти «эвакуировались» из машины, продолжая хохотать теперь оттого, что все пакеты и сумки никак не хотели укладываться в руки, потому что рук, что называется, не хватало, — он не выдержал и сказал осуждающе, даже гневно: