Счастье бывает разным
Шрифт:
Весна действовала на всех: Ната Маленькая влюбилась и забросила свои занятия на подготовительных курсах. Волкова места себе не находила, чувствуя ответственность за племянницу. Чистов же был на стороне девчонки: та как-то созналась ему, что вовсе не желает, как тетя, всю жизнь сводить дебет с кредитом. Бесшабашный нырок в омут любви показался ей куда более увлекательным занятием.
Владимир Сергеевич тоже беспокоился за девчонку. Он так был устроен, что беспокоился за окружающих, причем — за всех без исключения. Возможно, нечто от генетически
Ну и пусть. Получится что-либо в дальнейшем — хорошо. Не получится — все равно нужен свой опыт, даже отрицательный. По крайней мере, здесь не было ни грязи, ни криминала. А то уж Волкова чего только не надумала, вплоть до одурманивания девочки наркотиками и ссылки в бордель.
Слава богу, все было проще и обычнее.
Значит, так тому и быть.
Да что там говорить про юную Нату.
Сам Чистов и тот не избежал шального дыхания весны. Три недели назад он вдруг понял, что некие, казалось бы, давно забытые побуждения просто мешают ему работать. Привыкший к спокойному самоанализу, поставил себе диагноз и сильно задумался, не зная, что делать дальше.
С новой любовью явно не складывалось — старая не давала. Не проституток же вызывать? Чистов ничего не имел против жриц любви, считая, что они выполняют важную социальную роль — снижают уровень агрессии в обществе. Но сам пока не был готов воспользоваться их услугами.
Проблема решилась сама собой.
Они с Натальей снова уходили с работы последними. Фирсова, как и в первый раз, выступила инициатором. Но теперь не случайного взрывного секса в офисном коридоре, а спокойного и неторопливого — в номере гостиницы, благо сегодня с комнатами на час проблем нет. Они поднялись на этаж. По очереди приняли душ. А потом, не спеша и не опасаясь быть застуканными уборщицей, постарались доставить друг другу удовольствие.
Наталья оказалась довольно опытной в некоторых интимных вопросах. А Чистов, благодарный ей за инициативу — сам бы, наверное, не решился — и за физическую радость, тоже постарался, чтобы женщине было максимально приятно.
В общем, покидали они гостиницу, как говорится, усталые, но довольные.
И все же Чистов понимал, что это — эрзац требуемых ему лично отношений. Но даже эрзац отношений для живого человека лучше, чем их полное отсутствие.
Впрочем, мысли о сексе в это раннее утро мало интересовали совладельца «Птицы счастья», хотя беседовал он в своем кабинете все с той же Натальей Фирсовой. И платье на ней было то же, что в день их посещения гостиницы. И Чистов легко мог представить, что под платьем.
Но он так устроен, что коль начали о работе, то и думать будет о работе.
Первым вопросом был самый приятный — дележ заработанных денег.
Наталья доложила результаты месяца: лучше, чем раньше. После зарплат, аренды и всех налогов —
Чистов получает прежние деньги, практически не сидя на работе. А Наталья свои прежние доходы удвоила. Есть за что бороться.
— Делим или откладываем? — спросила Фирсова, кивая на толстые пачки сине-зеленых тысячных и фиолетовых пятисотенных купюр, лежавшие на столе.
— Это теперь тебе решать, — улыбнулся Владимир Сергеевич.
Наталья предложила по сто тысяч рублей каждому забрать, остальное положить в фонд развития фирмы.
— О’кей, — согласился Чистов. — Но на закупку или если еще чего замутим, все равно придется кредитоваться.
— Это верно, — согласилась Фирсова. — Однако и запас не помешает.
Вторым вопросом как раз был закупочный или «замутить чего-то еще».
Здесь основным докладчиком была Марина Ли Джу. Она вошла, как всегда, спокойная, села рядом с Натальей напротив Чистова.
Сейчас, в круглых очках, узких джинсиках и маскирующей грудь серой кофточке, она снова выглядела ботанкой-старшеклассницей.
— Вот что я в итоге нашла. — Марина выложила на стол три листа бумаги, аккуратно размеченные цветными фломастерами. — Красным — позиции, в которых больше пяти «концов» между закупкой и розницей в Москве. Синим — от трех до пяти. И наконец, зеленым — до трех.
— Ну, зеленый можно, наверное, вычеркнуть, — предположила Фирсова. — Привезти, растаможить, складировать и продать — в убыток попадем.
— Смотря что везем, — не согласилась Ли Джу. — Вот, например, — она произнесла что-то совсем невнятное для русского уха. — Его можно в Москву ввозить более тонны в месяц. Все уйдет в китайскую диаспору, я в принципе уже договорилась. Рентабельность операции — с учетом ежеквартальной поставки — двадцать процентов. Не двести, конечно, но при отсутствии форс-мажора — практически гарантированно.
— А сколько в деньгах будет? — спросил Чистов.
— Полторы тысячи евро чистой прибыли в месяц.
— При обороте примерно в восемь, — задумалась Наталья. — В квартал — двадцать пять. — И в свою очередь спросила: — А почему, если сбыт гарантирован, никто это не возит?
— Мелкие деньги, — объяснила Ли Джу. — Никого не интересует.
— Ну, для нас — не такие уж и мелкие. Особенно если ежемесячно, — подытожила директор. — Думаю, годится. В качестве одной из позиций.
— Марин, ты хоть объясни в двух словах, что это такое, — рассмеялся Чистов. — Сувениры? Гаджеты? А то, не дай бог, еда? Нас же санинспекторы одолеют.
— Не еда, — своеобразно объяснила Марина. — Но для еды, — еще более своеобразно закончила она свое объяснение.
— Понятно, — не стал углубляться Чистов.
Затем они продолжили изучение Марининого списка.
Поработала она очень неплохо: для дальнейшего — уже детального — исследования легко смогли набрать четыре позиции, не считая первой, где все было понятно с деньгами. Единственно, что импортер так и не понял: что же он такое ввозит?
Закончила же свой доклад Марина и вовсе неожиданно.