Счастье дается всем. Книга 1

Козырь Фаина

Люди приходили к вёльве кто за советом, кто за лечением, кто за помощью и благословением. Особенно тревожные жители приносили вёльве досужие сплетни и домыслы. Часто глупые и пустые. Но даже их мама Хейд выслушивала с большим вниманием. Старая вёльва никогда не была беспечна.

– У всего есть начало и конец, – говорила она Яннике, – хорошее ли, плохое ли дело – всё вырастает из соринки. Надо всё знать, чтобы грязь вымести вовремя.

И действительно, Яннике казалось, что мама Хейд всё-всё ведает «о своём Дергиборге». Девушка даже была уверена, что вёльва и жителей города знает всех в лицо. И по именам!

Платили Вёльве, с точки

зрения иллике, сущие копейки – по пять медяков за приход. Зато если лечение помогало или помощь приходилась ко двору – тут уж народ не скупился – нёс вёльве с поклоном всё, чем богат. И Хейд с благодарностью принимала. Одного лишь злата и серебра не брала. Никогда не брала!

Янника, которая всегда в своём доме Ольсон видела лишь золотые монеты, изумлялась попервой:

– Хейдуша, – спрашивала она вечером, когда вёльва сажала её записывать в доходную книгу прибавление, – а почему ты так мало берёшь? Разве тебе хватит пяти медяков?

Вёльва Хейд посмеивалась и только торопила:

– До чего жадные девчонки появились в моём Дергиборге! Ты считай и записывай, не отвлекайся! А ещё запоминай: вёльва не деньгам жива, а заботой о ней!

Хотя, надо сказать, что и медной монеты набиралось предостаточно. Что уж говорить о гостинцах! Иногда корзинки, туески и кадушки, полные снеди, стояли вповалку в сенях, перемежаясь отрезами ткани, тряпицей с огромной головкой сыра, новой посудой и многим другим. То есть всем тем, чем был богат славный Дергиборг.

– Испортится всё! – ругалась рачительная Янника, вечером рассматривая в прихожей лавки, заваленные продуктами.

Но и тут Старая вёльва лишь отшучивалась, трогая указательным пальцем вздёрнутый носик молодой иллике:

– К утру всё лишнее съедят!

– Кто съест? – ревниво интересовалась Янника.

– А кому надо, тот и съест! Не пропадет добро! – улыбалась вёльва.

И действительно. К утру сенные лавки почти пустели. Первое время Янника и не успевала заметить, куда всё девалось. Волшебство? И лишь спустя какое-то время стала видеть, как по утрам, ещё затемно, выбегала куда-то Старая вёльва, неся с собой большой мешок. Там, на заднем дворе, у пустыря, так, чтобы и лиц не разглядеть, приходили к вёльве немощные да убогие. Те, к кому не было больше у Снежной девы благосклонности. Те, что и лик человеческий утеряли. И всех их берегло от голодной смерти доброе сердце Старой вёльвы…

***

Да, обычно Янника прибегала домой в большой школьный перерыв. Только вот уже как третью неделю девушка «никак не успевала» обернуться. Ну вот никак, мама Хейди!

– Точно? – интересовалась вёльва, с трудом удерживая улыбку в уголках губ.

– Конечно! – серьёзно убеждала женщину Янника. – Никак-никак не успеваю. Чессслово!

– Ну хоть до ужина приди…

– Это обязательно, – обещала беспечная иллике и делала осторожный выдох, считая, что шитое белыми нитками никто не увидит на ярком, цветном полотне…

В тот день, ожидая звонка с урока, Янника нетерпеливо болтала ногами, словно озёрный лис своим длинным хвостом, не раз и не два задевая сонного Гейта, с которым делила парту в самом конце классной комнаты.

Она так нетерпеливо ёрзала на стуле, так забавно вытягивала шею, чтобы увидеть за спинами одноклассников маленькие часы, стоявшие на невысоком книжном шкафчике у доски, что над ней сжалилась даже мэтресса Шторн, строгий преподаватель литературы Северного края.

– До конца урока,

маленькая вёльва, осталось три минуты, – сказала она строго, – надеюсь, за это время вы успеете записать задание?!

Янника густо покраснела и тут же принялась всё старательно записывать. И её вновь появившаяся сдержанность и ледяное спокойствие настолько привели в заблуждение Гейта, что тот и не понял, как Янника ровно со звонком умудрилась испариться из класса вместе с тетрадками, чернилами, карандашами, перьями и всеми книгами разом.

– Не понял?! – почесал затылок рыжий Гейт, в удивлении озираясь вокруг и не находя девушку, ещё секунду-другую назад смиренно сидевшую за партой. – Не понял…

Айда и Фрида Эликсен, две кузины, соседки с соседнего ряда, переглянулись и закатили с громким цыканьем глаза, лишний раз убеждаясь в том, что мальчишки – весьма недалёкие создания! Собственно, ни для кого, кроме рыжего Гейта и ещё пары одноклассников, абсолютно безразличных к жизням других людей, давно не было секретом, куда испаряется Янника Ольсон, дочь знаменитой Старой вёльвы Хейд (а именно так девушка была записана в школьной книге учёта), в обеденный перерыв.

А Янника, даже не предполагая, что давным-давно раскрыта «наблюдательным советом класса», и, судорожно затолкав школьное имущество в именной шкаф, уже бежала в малый зал отдыха на втором этаже, рядом с кабинетами педагогов, туда, где так не любили появляться ученики и где всегда оставалось вдоволь места, чтобы поесть, отдохнуть, почитать и тихо поговорить. Ведь там каждый учебный день вот уже три недели её ждал Риг!!!

– Хорошая будет пара, – умилялись учителя, наблюдая из-за приоткрытой двери общего педагогического кабинета, как сияющая нежной улыбкой девушка, большим усилием воли пытаясь не перейти на бег, стремительно шла вперёд по узкому школьному коридору, вообще никого не замечая вокруг…

Глава 14

Янника заставила себя дышать спокойно. Изо всех сил. Вдох-выдох. Вдох-выдох. И так раз пятьдесят, не меньше! Тот, кому ведомы сладкие муки первой любви, понимает, как сложно унять неровное, судорожное биение юного сердца…

Наконец оно перестало стучать где-то у самого горла, оглушительно и рвано, и девушка, ещё раз вдохнув и выдохнув напоследок, вошла в зал. Как и всегда, лишь несколько человек расположилось в этом небольшом, но светлом помещении с маленькими столами и аккуратными нишами для отдыха по периметру. Там, в самом углу, за острым краем высокой прямоугольной колонны, так, чтобы быть видным лишь чуть-чуть, Яннику ждал Риг.

Сейчас, с нежностью рассматривая его поджарую, высокую, жилистую фигуру, с крепкой силой, становившейся очевидной лишь очень придирчивому глазу, девушка не понимала, как могла при первой встрече счесть его угловатым и долговязым. Уж рельефность покатых плеч могла бы почувствовать тогда, под своими руками, бесстыдно обнимавшими их владельца в тот самый первый день?!

Янника не спеша шла по залу. Шла, мягко ступая, почти скользя, и любовалась юношей. Вот он выкладывает из своей сумки с книгами небольшой, утянутый плотно туесок с обедом. Вот кладет на стол две салфетки и, поворачиваясь к стеллажам за спиной, берёт осторожно тарелки с приборами. Тёмные, по меркам иллике, волосы, смешно падают на нос, на глаза, закрывая такой знакомый, ясный умный взгляд. Чистое лицо с мягкими губами еле заметно улыбается. А на ещё ни разу не бритых скулах сияет остаток детства – юный нежный румянец.