Счастье для Хулигана
Шрифт:
Глава 1
От судьбы не уйдёшь
В очередной раз, наверное, уже в сотый, критически оглядываю своё отражение. Недовольно морщусь. Стираю розовую помаду и наношу на губы бежевый оттенок. Присматриваюсь. Стираю. Глубоко вдыхаю. Опускаю ресницы. Протяжно выдыхаю.
Не в помаде дело. Знаю, чего не хватает.
Бросаю тяжёлый взгляд на шкатулку. Перевожу обратно на зеркало. Вздыхаю и сдаюсь. Вынимаю кулон с сапфирами. Надеваю на цепочку и дрожащими пальцами щёлкаю застёжку.
Казалось бы — всего лишь украшение, а такую бурю в душе поднимает, что
Почему до сих пор так? Столько лет прошло, а оно всё так же реагирует на любую проскочившую мысль онём. Заткнулось бы уже окончательно. Ведь молчало же первые полгода, а потом на кой-то чёрт завелось. Для чего, спрашивается? Бесполезный расход энергии, которой и так мало.
Последний раз поправляю юбку и крашу губы помадой цвета спелого персика. Закидываю волосы на спину и выхожу в коридор. Треплю за ушами щенка, которого подобрала на улице пару месяцев назад.
В очередной раз мимо пройти не смогла. Идиотка, знаю. От некоторых привычек так и не удалось избавиться, сколько бы я их не искореняла.
— Не скучай, Хомка. — щенок жалобно скулит. Присаживаюсь на корточки и сжимаю ладонями мордашку. — Привыкай, малыш, к тому, что я не могу всегда быть с тобой.
Выйдя на улицу, втягиваю губами раскалённый воздух. Сажусь за руль старенького Фольцвагена. Что-то получше я не потяну. Да и зачем? Возит жопу и то хорошо. Всё равно в основном на метро передвигаюсь. Несмотря на то, что сейчас только начало июня, стоит невыносимая жара.
Я бы включила кондиционер, но он накрылся пару дней назад, поэтому открываю все окна, чтобы впустить хоть немного сквозняка. Пока стою на светофоре, в очередной раз поражаюсь тому, какой одновременно современный и исторический Санкт-Петербург. Уже год здесь живу, а всё никак не привыкну.
До этого два года прожила в Москве, но в какой-то момент поняла, что меня тянет в родные края. Вернуться в Петрозаводск так и не смогла, поэтому осела в городе контрастов.
Наверное, я сама непостоянная студентка, которая за четыре года обучения трижды сменила университеты.
Улыбнувшись своим мыслям, поворачиваю налево, пропустив встречные машины.
Ладони потеют, но не от жары. Несмотря на то, что вопрос уже решённый, всё равно нервничаю. В универе меня обеспечили работой в полицейском участке. Основная её часть будет заключаться в помощи пострадавшим от насилия или других преступлений. Но если учитывать мою специализацию, то я так же должна буду определять психическое состояние преступников, если будут сомнения в их адекватности. Правда, к этой части меня не сразу подпустят. Скорее всего, приставят к штатному психиатру на практику.
Пусть я и не должна проходить обычное собеседование, но меня всё равно ждут вопросы и проверки на профессионализм. Забив на то, что меня разбирает внутренний мандраж, я полностью готова к любым вопросам. Я спокойна, собрана, уравновешена. Никаких лишних эмоций. Никакого внешнего страха или паники нет.
Благодаря Северову я научилась держать всё в себе. Никто никогда не догадается, что на самом деле происходит за фасадом спокойствия и холодности. И чёрт с ним, что за рёбрами всё кипит и бурлит. И не с такими испытаниями справлялась.
Выжить в одиночку, без родных
А что оставалось делать? Учиться и бродить по улицам. Я много гуляла в Москве. Посетила все музеи, соборы, значимые и памятные места, монументы. Тогда отстранённо всё это воспринимала. Всё время возвращалась мыслями в Питер. Сравнивала ощущения и впечатления. Когда не с кем разделить восторги, то они не такие яркие.
Возвращалась домой, делала себе чай или кофе и просто часами сидела на подоконнике, почти не замечая происходящего за окном. Каждый раз обещала себе, что больше никуда не поеду, но потом всё равно пинками вынуждала себя отправиться в очередной пункт из составленного ранее списка. Надо было учиться жить заново, а в четырёх стенах, в которых я запирала себя, жизнью и не пахло. Было бесконечно трудно, но я давно научилась справляться с любыми трудностями. И в этот раз смогла.
В какой-то момент поймала себя на том, что увлечённо слушаю экскурсовода, впитывая в себя потолочную и настенную роспись и историю древнего храма. В тот же день ощутила, что давление в груди начало слабнуть. Нет, оно до сих пор не отступило окончательно. В некоторые ночи становится хуже в пустой тёмной спальне. Не только спать не выходит, но даже дыхание спирает, а сердце с каждым глухим ударом разносит тупую боль по венам.
В такие ночи я прижимаю ладони к груди, стараясь унять боль за рёбрами и сдержать сердечную мышцу, которой становится слишком тесно в костяной клетке. Я задыхаюсь и захлёбываюсь воздухом.
Беспричинные панические атаки — отличный пункт в резюме для того, кто учит других с ними справляться.
Как только выходит снова втянуть кислород и унять панику, подтягиваю колени к груди, оборачиваю руками, опускаю голову на них и смотрю в одну точку до самого утра, позволяя опасному скоплению воспоминаний раз за разом атаковать мой мозг. А вместе с первыми проблесками света снова запираю их в дальнем уголке сознания и живу дальше.
Я больше не плачу. Совсем. Как бы хреново всё ни было, не проливаю ни единой слезинки. Скриплю зубами, сыплю матами, разбиваю кулаки об стены… Делаю что угодно, но только не плачу. В последний раз слёзы покидали мои глаза, когда писала записки перед побегом из родного города. Оттуда сбежала так далеко, как только смогла, но от воспоминаний не скроешься.
Иногда мне кажется, что я вижу Северова на улице. Иногда так явственно чувствую аромат чёрного перца и моря. Иногда чётко слышу его голос и смех. Нет, всё это иллюзия, и я это понимаю, но в те секунды я позволяю себе ей поддаться. Всего на несколько мгновений раствориться в мечтах, что последние три года моей жизни просто затянувшийся ночной кошмар, а как только открою глаза, то увижу улыбку на чувственных губах, крепче прижмусь к твёрдому телу и позволю ему просто успокаивать все мои страхи какими-нибудь нежными глупостями и ласковыми касаниями. Но каждый раз, подняв ресницы, возвращаюсь в реальным мир. Вздыхаю и иду дальше. Вперёд. Всегда вперёд, без оглядки на прошлое. Если хоть раз обернусь, то потеряю всю решимость жить.