Счастье для некроманта или божественная демонология

Якубова Алия Мирфаисовна

– О, понятно. Но я не люблю ходить с сопровождением.

Все-таки толи из-за изменившегося состояния, то ли в принципе Ференц недостаточно хорошо закрывался. На сей раз за его словами стояло недоверие. Не к собеседнику, к своему Дому. Похоже, Юрела переборщила с опекой.

Вообще были признаки того, что мои усилия не пропали даром. Ференц казался чуть другим, более собранным и задумчивым.

– Наконец, к гостю вышел наш Некромант. Он то ли внял совету, то ли Иншал позаботился, но выглядел просто сногсшибательно!

Просторная рубашка серебристо-серого цвета на легкой

шнуровке заправлялась в узкие штаны (кажется, кожаные), а те в свою очередь в высокие сапоги с хитрыми пряжками. Эдак полуофициально – полунебрежно. Да, и кожа хоть и приобрела другой оттенок, но сохранила следы многочисленных шрамов.

Кажется, весь облик был направлен на то, чтобы не только вызвать желание, но и максимально напомнить того, прежнего Тадеуша.

Когда Ференц заметил его, я впервые поверила в то, что у нас все может получиться. Он смотрел на Некроманта так, словно тот был для него целым миром. Прекрасным и светлым. Аж не по себе стало, что наблюдаешь за этим, столь интимным зрелищем.

Под первым же предлогом пара удалилась в сад. Крис переглянулся со мной, с немым вопросом следовать за ними или нет. Я жестом велела ему остаться. Отправилась сама. Только не в сад, а в тенистую галерею на втором этаже. Оттуда этот сад как на ладони, а тебя вряд ли заметят.

Подслушивать и подглядывать за таким сокровенным казалось ужасно неправильным, но сейчас не до моральной стороны вопроса. Так что я затаилась за резной колонной.

В саду наша пара оказалась довольно быстро, выбрав для беседы увитую какими-то цветущими растениями беседку. И я похвалила себя за удачно выбранный «пункт наблюдения». С другой стороны или из самого сада мне было бы ни фига не видно. А тут беседка приходилась по направлению чуть наискось, и большую часть парочки я видела. Слышно, правда, было не очень, ну да это и не так важно в нашей ситуации.

Несмотря на то, что Ференц умел достаточно хорошо «держать лицо», я чувствовала его напряжение. Похоже, он усиленно пытался что-то вспомнить.

Честно говоря, продуктивнее было бы, если бы он сейчас не мучил мозг, а полностью отдался порыву. В таких делах тело частенько знает лучше, и эту память сложно стереть.

Раздумывая на эту тему, я начала понимать, что мысли иногда материализуются. Ференц и Тадеуш увлеченно беседовали, когда одна из прядей волос Некроманта упала ему на лицо от легкого порыва ветра, а демон, ничуть не мешкая, ласково заправил ее за ухо, и погладил по щеке. Тадеуш прикрыл глаза, наслаждаясь лаской, ну тут уж этот инкуб непризнанный тушеваться не стал.

Поцелуй получился весьма горячим, прочувствованным, даже неудобно смотреть. Правда, после него стало еще неудобнее, так как эти двое решили не останавливаться на достигнутом. Хотя, возможно, Ференц уже просто и не мог.

Дальше уже было на что посмотреть во всех смыслах. Ференц перешел к куда более интенсивным ласкам, но в каждом его движении было столько щемящей нежности! Тадеуш ему отвечал, да еще как! И от его вожделения и облегчения у меня все «датчики» зашкаливало.

И все это почти не раздевая друг друга! Только чтобы облегчить доступ. Я узнала, что хвост в постели неплохое

подспорье.

Скоро воздух наполнился таким густым запахом секса, что зверь во мне заинтересовано заворочался. Пришлось немного отвлечься, чтобы его успокоить, для этого потребовалось на какое-то время упустить из виду происходящее.

Впрочем, порнофильм с сильным налетом романтики был недолгим. Слишком нетерпеливы оба, и к тому же сильно истосковались друг по другу.

Глава 32.

Когда я снова вгляделась в беседку, вид у ее посетителей был почти приличный. Некромант лежал на широкой резной скамейке, положив голову демону на колени, а тот перебирал пальцами его волосы, что-то говоря. Пришлось напрячь слух, так как это уже могло быть важным.

– Ты первый, кто мне здесь настолько понравился. Это даже удивительно!

– Спасибо.

– И у меня навязчивое ощущение, что мы просто встретились после долгой разлуки. Ты кажешься мне таким родным.

– У меня те же чувства. И, может, так оно и есть?

– Я не верю в столь стремительное переселение душ.

– Может, оно не причем?

– Так мы и правда встречались?

– Да, – признался Тадеуш, все-таки переместившись в сидячее положение, и тут же прижавшись к партнеру.

– Давно?

– Несколько лет прошло, – осторожно ответил Некромант.

– У меня с этим периодом времени проблемы, – признался Ференц. – Все как в тумане, но в последнее время стало проясняться.

– Это хорошо.

– Значит, мы знакомы. Насколько хорошо? Прошу, скажи как есть, а то я запутаюсь еще больше! У меня ощущение, что я не просто тебя знаю, а испытываю целый сонм чувств.

– Когда-то так и было, по твоим же словам.

– Звучит туманно, не находишь?

– Наверное. Но я просто не знаю, как лучше рассказать.

– Может, с самого начала?

– Не знаю. Вдруг для тебя лучше и не знать ничего?

– Хм… – на лице Ференца отразилось почти страдальческое выражение, он усиленно пытался вспомнить, но этот период был заполнен одними тенями, лишь изредка принимающими знакомые формы.

Тадеушу невыносимо было видеть любимого таким, поэтому, прижавшись еще теснее, он сказал:

– Хорошо, я расскажу. Может, так оно и лучше будет.

Тадеуш изложил свою историю, как уже делал это однажды. А Ференц слушал, не перебивая и одновременно пытаясь сопоставить это с собственными фрагментарными воспоминаниями. Как ни странно, так получалось гораздо легче, хоть и походило на собирание огромной мозаики.

Когда Некромант закончил, демон сидел, обхватив голову руками и зажмурив глаза. Через какое-то время он проговорил:

– Что же такое случилось с моей памятью, что я почти забыл такое?

– Лео говорила, что у тебя какой-то блок на воспоминаниях.

– Что? Кто посмел? – вскликнул Ференц, вскинувшись.

Список «подозреваемых», видимо, был не велик, так как демон скоро взревел, обронив что-то короткое, но явно нецензурное, потом вскочил и обнял себя, снова зажмурившись.

Определенно, происходило нечто более значительное, чем банальная истерика.