Счастье и тайна
Шрифт:
Я взяла у него маленькую бутылочку и положила в карман платья.
— Благодарю вас, — сказала я.
— Не бойтесь, — заметил он, улыбаясь. — Вы не привыкнете к нему за один раз, поверьте мне. А мне хочется быть уверенным, что вы будете хорошо спать ночью… Вам необходимо побольше отдыха и хорошая простая пища. Так что не храбритесь понапрасну и, если нужно, принимайте лекарство. Подумайте о том, что вам необходимо отдохнуть и расслабиться… ради малыша.
— Вы очень добры, доктор
— Я очень беспокоюсь о том, чтобы у вас все было хорошо.
Когда я собралась ложиться, я поставила бутылочку с лекарством рядом, как и обещала. Затем осмотрела комнату, заперла двери и улеглась. Но заснуть сразу, как я надеялась, мне не удалось. Я проваливалась в сон и просыпалась, как от толчка; взгляд, независимо от моей воли, то и дело устремлялся к тому злосчастному месту в ногах кровати.
Меня никак нельзя было назвать неврастеничкой, но я пережила сильнейшее потрясение, и на моем месте даже самый невозмутимый человек не смог бы успокоиться так быстро.
Когда часы в доме пробили полночь, я приняла микстуру доктора Смита. Почти тотчас я погрузилась в глубокий спокойный сон.
За несколько дней я полностью оправилась от потрясения, но все же старалась быть настороже. Ничего такого больше со мной не происходило, но каждую ночь я запирала двери и спала теперь нормально. Меня больше не беспокоили изнуряющие внезапные пробуждения, когда мой взгляд блуждал по комнате в поисках привидения.
В доме больше об этом не вспоминали, и я догадывалась, что в помещении для слуг, обсуждая этот случай, они, наверно, пришли к выводу, что это была одна из странностей, которые могут происходить с беременными женщинами.
Но я, как и прежде, была полна решимости узнать, кто скрывался под маской монаха, и однажды утром, размышляя об этом, я вспомнила, как Хагар упомянула о том, что в доме были разные сундуки с одеждой. А что, если в одном из сундуков лежит монашеская ряса? Если бы мне удалось найти что-нибудь в этом роде, я бы была на пути к разгадке.
И здесь мне мог помочь только один человек — это Сара. Поэтому я и решила отправиться к ней.
Это было после второго завтрака, на который она не пришла. Я направилась в восточное крыло.
Постучавшись в дверь ее комнаты с гобеленами, я с радостью услышала, как она отозвалась:
— Войдите!
Она была рада, что я пришла к ней без приглашения.
— Ага! — воскликнула она, обошла вокруг меня на цыпочках и встала спиной к двери, как и в прошлый раз, когда я была у нее. — Ты пришла посмотреть на гобелены!
— И на вас, — добавила я.
Это ей явно понравилось.
— Посмотри, как у меня хорошо получается, — сказала она, подводя меня к сиденью
— Уже почти закончила, — сказала она, раскладывая его передо мной.
— Какая прелесть!
— А я боялась, — созналась она.
— Чего?
— Если бы ты умерла, значит, вся моя работа пропала бы даром.
Вид у меня был такой удивленный, что она объяснила:
— Ты была босиком. Ты могла встретиться со смертью…
— Значит, вы слышали об этом?
— …А я истратила столько голубого шелка!..
— Ну и что вы скажете о моем… испуге?
— …И вся эта работа была бы напрасной…
— А кто вам рассказал об этом?
— …Хотя оно могло бы подойти любому другому ребенку. Ведь всегда есть дети. — Глаза у нее расширились, и она продолжала: — Может быть, детям Люка. Не знаю, будут ли у Люка хорошие дети?
— Пожалуйста, не говорите о моем ребенке так, как будто он никогда не родится, — резко заметила я ей.
Она отпрянула, как от резкого удара.
— Я разозлила тебя, — сказала она. — Люди всегда злятся, когда им страшно.
— Мне не страшно.
— Но ведь ты злишься?
— Когда вы говорите так о моем ребенке.
— Значит, ты боишься, потому что сердитые люди всегда боятся.
Я попробовала заговорить о другом:
— Какое красивое покрывало! Оно, без сомнения, понравится моему малышу.
Она радостно улыбнулась.
— Несколько дней назад я ездила в гости к вашей сестре. Она рассказывала мне о том Рождестве, когда Мэтью нарядился.
Она приложила руку ко рту и засмеялась.
— Они тогда поссорились, — сказала она. — Она его так ударила, что у него кровь из носа пошла и испачкала его нарядную куртку. А наша воспитательница разозлилась. Им ничего не давали целый день — только хлеб и воду. Он нарядился, чтобы, ты знаешь… испугать ее! — Она посмотрела на меня и наморщила лоб. Я поняла, что ее поразило сходство этих двух случаев. — И что ты собираешься делать, Хагар? Что ты сделаешь с монахом?
Я не стала напоминать ей, что я — Кэтрин. Вместо этого я сказала:
— Я хочу попробовать найти одежду.
— Я знаю, где лежит шляпа, — обрадовалась она. — Он нашел ее при мне.
— А где монашеская ряса?
Она удивленно обернулась ко мне.
— Монашеская ряса? Я никогда ее не видела. Там нет монашеской рясы. Мэтью нашел шляпу и сказал, что собирается испугать ее, когда она будет спать. Это была шляпа с таким красивым пером. Она все еще лежит в сундуке.
— А где сундук?
— Хагар, но ты же сама знаешь — в маленькой комнатке рядом с комнатой для занятий!