Счастье любой ценой
Шрифт:
Янину пустят к сыну не раньше, чем ему значительно полегчает.
Всё остальное время общаться с врачами и посещать сына буду я. Янина может сколько угодно обижаться на меня и плакать. Может быть, она ещё больше возненавидит меня за чёрствость и цинизм.
Но всё я это делаю ради её же блага. Я всё делаю ради неё. Может, однажды она это, если не оценит, то хотя бы поймёт.
Операция длилась очень долго. За это время я успел выкурить не одну пачку сигарет и казался себе накачанным под завязку
Янина сидела, не двигаясь, прямая, как струна.
Ко мне подошла медсестра и пригласила на беседу с хирургом. Янина шевельнулась, впервые за несколько часов.
— Янина, жди меня здесь. Я скоро приду…
Врач выглядел уставшим.
— Мы вывели мальчика из шокового состояния, сняли омертвевшие участки кожи, сразу закрывая их стерильными лоскутами свиной. Так получится избежать заражения и унять боль.
Я переваривал услышанное.
— А как же пересадка кожи?
— Не всё сразу. Простите, не запомнил ваше имя.
— Владимир.
— Не всё сразу, Владимир. Повреждения обширные. Под этими так называемыми лоскутами раны подсохнут… На это потребуется недели полторы или две при благоприятном стечении обстоятельств. Только после этого можно будет пересаживать кожу малыша с не пострадавших участков тела.
— Операция прошла успешно?
— Операция была сложной. Но прошла, надеюсь, успешно. Мальчика перевели в реанимационное отделение…
— Его можно увидеть?
Врач отрицательно покачал головой.
— Пожалуйста. Я хочу посмотреть на него хотя бы издалека… Мне нужно успокоить его маму. Я должен убедиться…
— И что вам скажут показания приборов? Вы врач? — усмехнулся доктор.
— Нет. Вы можете надо мной смеяться, но сегодня — первый день, когда я вижу собственного сына. И в таком состоянии.
— Впервые? — удивился врач.
— Впервые. У нас с его матерью сложные отношения.
Врач поколебался.
— Хорошо. Вас проведут. Но мальчик в бессознательном состоянии. Эта операция — первая, но не последняя. Может потребоваться переливание крови… Какая у вас группа?
— Третья отрицательная. Ничем не болен…
— Отлично. У мальчика группа крови такая же, как у вас. Станете донором своему малышу.
Меня провели в реанимацию и дали посмотреть на сына издалека. Не разрешили подходить. Я мог только надеяться, что малыш пойдёт на поправку.
Надеяться и верить.
Иногда не остаётся ничего другого…
Глава 63. Владимир
Врач ушёл. А я не мог заставить себя выйти и поговорить с Яниной. Понимал, что она сходит с ума от беспокойства.
Но меня сейчас ломало так, что я
Ничего этого бы не случилось, согласись она жить со мной. Я понимал, что от подобного несчастного случая никто не застрахован, но почему-то уверен: этого бы не произошло.
Я вызвал такси к зданию больницы. Янина задремала. Так же сидя в коридоре на диване, только голову свесила набок. Я накинул пиджак ей на плечи. Она встрепенулась и вцепилась в мои плечи пальцами.
— Что с Ильёй? Как он? Не молчи…
Круглые глаза смотрели умоляюще.
— Не молчи. Володя. Пожалуйста. Володя…
Немногим раньше я бы руку отдал на отсечение, лишь бы она вот так звала меня по имени. А сейчас… столько боли обрушилось разом, что я едва чувствую себя живым. Я не чувствую почти ничего.
Огромный кусок моего сердца остался там, на пороге реанимационного отделения. А тот ошмёток, что бьётся в груди, пропитан болью, страхом и одиночеством.
— Илья. Что с ним?
— Всё в порядке. Операция прошла успешно. Мне разрешили на него посмотреть. Он спит. Спит.
Янина всхлипнула и обхватила меня за шею руками. Прижалась всем телом, рыдая
Мне снова хочется, чёрт подери, сделать всё: перевернуть землю, засадить мёртвую пустыню цветами или заставить звёзды плясать хороводом вокруг неё.
Лишь бы Янина не рыдала так отчаянно.
— Спасибо. Спасибо…
Горло перехватило. Мне стало трудно дышать. Сердце билось через силу. Мои пальцы крепко стиснули её талию.
— Нам здесь больше нечего делать. Поехали.
— Я не могу. Я останусь. Володя, я не могу уехать.
— Ты встанешь и уедешь сейчас вместе со мной. Добровольно, или я просто отнесу тебя.
Зазвонил телефон. Такси уже дожидалось нас у выхода.
— Мы ничем не поможем. Врачи сделали всё возможное. Приедем сюда завтра. Янина…
Я встал, протягивая ей руку. Она поколебалась, но всё-таки послушно вложила свою ладонь в мою руку.
Уже переступив порог арендованной квартиры, я понял, что на кухне нет ни крошки съестного.
— Ты голодна? Может быть, найдём круглосуточный магазин? — предложил я.
— Мне кусок в горло не полезет…
Янина умылась и сразу направилась в спальню. Я покружил по чужой квартире, казавшейся неживой, пусть и она была хорошо обставлена. Единственный огонёк теплился не здесь, а в соседней комнате.
Чувствуя противное дежа-вю, я без стука вошёл в спальню. Янина приподнялась на кровати и прижала одеяло к груди.
— Владимир?..
Я замер на пороге, разглядывая её в полумраке. Нравится до одури… Даже такая, побледневшая и измученная. Мы как будто вернулись на три года назад.