Счастье Мануэлы

Де Марко Анжела

— Ну, что ты! — горячо запротестовал Рафаэль и погладил хозяйку по руке. — Я тебя прекрасно понимаю.

Последние слова управляющий произнес с улыбкой, надеясь немного успокоить Мерседес, но, вопреки своим ожиданиям, вызвал лишь новый прилив гнева.

— Как мог этот человек! — зло воскликнула женщина.

На этот раз Рафаэль решил сменить тему:

— А как Руди? Я его не видел со вчерашнего дня.

— Он не выходит из своей комнаты, — вздохнула Мерседес.

—

Может, ему надо поговорить с падре Хосе, — осторожно предложил управляющий. — Они же друзья.

Мерседес согласно закивала головой.

— Я ему уже предлагала это, когда приносила поесть, но он ничего не ответил…

Рафаэль вдруг представил себе состояние несчастного жениха, и бессилие уступило место отчаянию.

— Бедняга Руди… — тихо заметил мужчина. — Я хотел бы помочь ему, но не знаю как…

Уловив горечь в голосе управляющего, Мерседес внимательно посмотрела на него.

— Да, нелегко помочь в сердечных делах, — после продолжительной паузы изрекла она. — Ведь не существует лекарства от безответной любви…

Поняв, что последние слова адресованы и ему, Рафаэль совсем пал духом.

— Да, Мерседес, я хорошо знаком с этой болезнью, — негромко заметил он и направился к выходу.

Однако женщина даже и не подумала задержать Рафаэля.

«Что о нас говорят в деревне? — промелькнуло у нее в голове. — Надо бы пойти на кухню и распорядиться об обеде…»

Но вместо этого Мерседес, резко встав, направилась к себе в спальню, намереваясь спокойно полежать в одиночестве.

Если бы хозяйка заглянула на кухню, то стала бы свидетельницей одной интересной беседы.

Две служанки, мать и дочь, работавшие в доме Вереццо очень давно, занимались приготовлением обеда. Мать, толстуха Карлотта, стояла у плиты и гневно помешивала черпаком в кастрюле. Ее дочь Луиза, черноволосая миловидная девушка, сидела за столом и мелко нарезала морковь для супа.

Атмосфера в кухне была накалена до предела, и причиной тому послужил такой скоропалительный отъезд молодой хозяйки.

— Ты не можешь понять Мануэлу, потому что все еще живешь в прошлом, — первой нарушила молчание Луиза, глядя исподлобья на мать темно-карими глазами.

— Да, это правда, — неожиданно согласилась Карлотта и зло добавила: — В мое время дети уважали родителей и Бога!

— Мануэла всегда была почтительной, — возразила дочь и, скорчив легкую гримаску, высказала свое мнение: — Подумаешь, послушалась веления своего сердца…

Такого бедная Карлотта не ожидала. Она резко обернулась, отбросила черпак в сторону и подперла круглые бока кулаками.

— Да, конечно, она послушалась этого, как ты говоришь, веления и оставила

мать в слезах, бросила кузена, который ее боготворил, — на одном дыхании выпалила толстуха и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжила: — Чтобы уехать с женатым мужчиной!

Луиза снисходительно усмехнулась и принялась терпеливо объяснять:

— Ну, мама, я тебе тысячу раз говорила, что сеньор Фернандо вдовец. Ты понимаешь, что это значит?.. Это значит, что он свободен…

Мать презрительно хмыкнула и вновь повернулась к плите.

— Да, свободен, — пробурчала она. — Кровь этой женщины еще не остыла, а он уже соблазняет невинных девушек, чтобы потом надругаться над ними…

— Он приехал в этот дом из-за любви, а не затем, чтобы надругаться…

В глубине души Луиза решила, что вряд ли сможет переубедить мать, и поэтому вновь занялась морковкой. Однако Карлотта вздрогнула, словно ее ошпарили кипятком, и на этот раз еще с большей силой отбросила черпак.

— Послушай, скажи мне, кто вбивает тебе в голову такие дурацкие мысли? — обратилась мать к дочери, вскинув руки к небу.

Девушка высыпала нарезанные овощи в тарелку и пододвинула к себе головку капусты.

— Каждый раз, когда мы говорим о любви, ты утверждаешь, что кто-то внушает мне странные мысли, — спокойно заметила Луиза и добавила: — Как будто я дурочка и ничего не смыслю в жизни.

Карлотта покачала головой и решила поменять тактику. Она подсела к дочери и, подперев подбородок рукой, с горечью проговорила:

— Ну, конечно, доченька, что ты можешь знать о жизни, о любви и особенно о мужчинах…

Услышав это, девушка презрительно хмыкнула. Карлотта попыталась поймать взгляд дочери, но вдруг, позабыв об избранной тактике, сорвалась.

— Будь осторожна! — повысила голос она. — Будь осторожна, потому что из-за всех этих мечтаний о любви у тебя в один прекрасный день появится ребенок!

Девушка смерила мать презрительным взглядом и холодно улыбнулась.

— Это все мелодрамы твоего времени, мама!

— И трагедии твоего! — парировала толстуха, вновь возвращаясь к плите.

Неожиданно в кухню заглянул Руди. Молодой человек окинул служанок пустыми, безжизненными глазами и остановился на пороге, словно раздумывая, делать ли еще один шаг.

Луиза с обожанием посмотрела в лицо молодому человеку и мягко, чтобы не вспугнуть, спросила:

— Тебе что-нибудь нужно, Руди?

Правильные черты лица Руди дернулись, и в его глазах появилась растерянность.

— Нет-нет… Я просто хотел взглянуть, — отрывисто бросил он и тут же нашелся: — Поесть ничего нет?