Счастье на краю
Шрифт:
На рудниках долго не жили, потому что камень был весьма токсичен, пока не его не превращали в артефакт, делая безопасным для носителя.
Король зло посмеялся над графом и графиней. Для сильного мага, каким был граф, потеря магии и пребывание на теоновом руднике было хуже смерти. Да ещё перед ритуалом король намеренно зашёл к графу, прикованному к стене в темнице, и смеясь рассказал, как его жена приползла к нему и что он с ней делал.
Так самый богатый и сильный маг королевства всего за несколько недель стал заключённым под номером
Но через три года на Королевство обрушилась эпидемия болезни, которая поражала только магов, старый король не смог пережить и умер, кроме него умерло ещё много представителей аристократических родов, и в их числе законный наследник Карла IX и супруга графа. Болезнь забрала сначала маленькую дочку, а потом и мать.
На престол взошёл герцог Ангулемский, бастард Карла IX, после коронации, получивший имя Генрих V, и как человек, сам испытавший на себе безумие отца, первым делом занялся тем, чтобы освободить всех тех, кто незаслуженно пострадал от рук сумасшедшего короля.
Он понимал, что каждая земля привязана к своему владельцу и без наличия хотя бы одного истинного Демартена, никто не сможет полноценно править на землях графства. Уже сейчас в рудниках и шахтах начинались обвалы, а на прекрасные пастбища и скот обрушивались различные напасти.
И однажды утром в келью к заключённому Жану вошёл надсмотрщик.
Заключённый Жан давно не спал, он лежал, уставившись в потолок. Он давно уже пересчитал все трещинки, которыми был усеян деревянный потолок его камеры. Да, у заключённого Жана была отдельная камера, после того как он покалечил особо непонятливых, тех, кто пытался посягнуть на его койку и мужественность.
Заключённый Жан был признан агрессивным, неделю провёл в карцере без еды и с одной кружкой тухлой воды в день. По выходу из карцера был определён начальником рудника на проживание в отдельную камеру.
Работников и так всегда не хватало, а если Жан будет калечить каждый день хотя бы по одному, то скоро надсмотрщикам самим придётся лезть в рудник, чтобы выполнить норму.
Обычно Жан спал всего два-три часа, когда возвращался из рудника и падал от усталости на узкую койку, потом просыпался и лежал до рассвета, вспоминая кем он когда-то был. Последнее время он всё реже мог вспомнить лицо любимой женщины, и синие глазки маленькой белокурой девочки. Поэтому просто лежал и пересчитывал трещинки на потолке.
— Вставайте ваше сиятельство, — издевательски произнёс надсмотрщик, — на выход.
Жан решил, что настал счастливый день и он, наконец-то сможет умереть. Поэтому он встал, улыбнулся, продемонстрировав всё ещё крепкие зубы, на покрытом шрамами лице, оставшимися ему на память от гостеприимства короля, и ударил надсмотрщика в лицо, решив перед смертью получить удовлетворение, раздав долги тем, кто
Надсмотрщик, не ожидавший удара, упал, схватившись за лицо.
Гнусаво прохрипел:
— Но-ос, ты сломал мне нос ублю-юдок
Заключённый Жан вышел из камеры, перешагнув скулящего надсмотрщика. Остановился на выходе из барака, взглянул на синее небо, вдохнул, услышал за спиной возню, обернулся.
Надсмотрщик с кровью, текущей из свёрнутого носа, подходил к нему со спины, размахиваясь деревянной дубинкой с металлическим наконечником. Заключённый Жан знал, насколько болезненный удар этого наконечника. Сколько раз он испытывал эту боль, когда его, всегда сопротивляющегося унижениям, избивали несколько надсмотрщиков одновременно.
Сейчас же, когда он понял, что до свободы осталось несколько шагов, скорее всего его выведут на площадку напротив барака с карцером и там и закончится эта ненормальная жизнь, он вдруг осознал, что умереть можно весело и, выхватив дубинку из рук надсмотрщика пару раз тыкнул в тому в грудь и в горло. Надсмотрщик снова завалился на колени.
Заключённый Жан увидел, как к нему приближаются около шести человек других надсмотрщиков, во главе которых шёл начальник рудника.
Он уже приготовился к «последней битве», когда начальник рудника, господин Салю, захлопал в ладоши и сказал:
— Ну-ну, Жан, не стоит добивать несчастного Люка, он разве тебе не сказал, зачем я попросил тебя привести?
Заключённый Жан мрачно уставился на улыбающегося начальника рудника. Тот, впрочем, как и всегда, был одет в модного покроя камзол чёрного цвета. Господин Салю вообще предпочитал чёрный цвет, потому что на нем никогда не было видно пятен крови. Сам господин Салю был маленького роста, коротконог и лысоват. Туфли всегда носил на небольшом каблуке, с набойкой из железа на мысках. Маленькие глазки на лице всегда смотрели пронзительно, словно пытались продырявить собеседника.
Ответил начальнику сам Люк, поднявшийся с земли и утирающий кровь с лица:
— Когда бы я успел, он же набросился на меня словно сумасшедший.
Господин Салю снова обратил внимание на заключённого:
— Жан, у меня для тебя важная новость, отдай, пожалуйста дубинку Люку и пойдём
Заключённый Жан усмехнулся и вдруг, размахнувшись, со всей силы швырнул дубинку куда-то в сторону, стараясь попасть за пределы огороженной территории лагеря.
Потом посмотрел на господина Салю и сказал:
— Я готов, ведите
— Ну что же ты так обречённо, у нас меду прочим новости в Королевстве, — начал говорить господин Салю, двигаясь рядом с заключённым Жаном, словно они добрые друзья, вышедшие на прогулку.
Заключённый Жан не мог понять, что же происходит, еслои его не собираются убивать, то зачем всё это.
Дальше всё было ещё страннее. Господин Салю пригласил его в свой кабинет и усадил на кресло, предварительно приказав одному из надсмотрщиков постелить на кресло плед.