Счастье на ладони. Душевные истории о самом важном
Шрифт:
– Ну ты и приду-умала-а, – протянул разочарованный Петрович. – А мы чем хуже? Почему это им везде можно, а нам нет?
– Что люди о нас подумают?
– Подумают, что мы активная пара среднего возраста. Позавидуют, в общем.
– Я бы не стала такому завидовать. Стыдоба.
– Ничего постыдного в этом нет. Давай, садись, расставляй ноги, а я…
– Ага, если бы я была в юбке, то это не так было бы заметно, а я в брюках. Сейчас разлягусь и все увидят мои округлости.
– Увидят и позавидуют.
– Да ну тебя, Юр, было бы чему завидовать. Я
– Как говорится, мужики на кости не бросаются.
– Ой, не смеши, – усмехнулась Алина. – Ты со мной познакомился, когда я весила как мешок картошки.
– Да-а, было время, – мечтательно протянул Петрович, почесывая «ляжку» через карман джинсов. – Я тогда увидел твои стройные ноги на пляже и потерял голову.
– Ты и сейчас ее потеряешь, если не закончишь. Хватит останавливаться. У меня колени затекли, – рассердилась жена.
– А ты меня не отвлекай. Сейчас соберусь и продолжим. Ну? Давай, покажи мне тигрицу. Ну рыкни, что ли, а то ведешь себя как бревно молчаливое.
– Сам ты бревно, а я – красавица.
– Кругленькая какая. Так бы и съел, – облизнулся Петрович, тяжело сопя.
– Потом съешь, а сейчас тыкай и не отвлекайся.
– Да я тыкаю, тыкаю, только у меня палец уже занемел.
– Э-эх, старикашка. Палец у него… Дай мне, я сама все сделаю, а то тебя и до вечера не дождешься.
Петрович передал жене телефон с включенной камерой и встал у памятника Пушкину.
– Прими позу, а то стоишь как истукан. Что мы потом соседям будем показывать? Надо же похвастаться, как мы гуляли по Питеру этим летом.
Агриша
Коля приехал в деревню Ленино с Дальнего Востока по распределению от института. Устроился работать ветеринаром. Первое время было тяжеловато привыкать к деревенской жизни, но спасало общение с двоюродной бабушкой, которая рассказывала о себе каждый вечер вот уже несколько месяцев.
– Спасибо, что ко мне приехал, – одинокая старушка угощала родственника свежеиспеченными пирожками с капустой. – Ну, как тебе у нас? – сидела напротив и смотрела, как Коля уплетает сдобу.
– Ничего, привык. Как говорит моя мама: «Человек ко всему привыкает», – запил выпечку парным молоком.
– Ну да, ну да, – вздохнула Алевтина Григорьевна, подперев рукой подбородок. – Мамка твоя права… Я тоже привыкала, когда мы от немцев бежали из Псковщины. Ой, как вспомню, – не хотелось ворошить прошлое, но из памяти не стереть то тяжелое время.
Аля родилась и выросла в Псковской области. Вышла замуж, родила сына, но насладиться спокойной семейной жизнью не успела. В 41-м деревню оккупировали немцы. Три года народ Марьино жил как на иголках: под пристальным наблюдением немецких солдат.
– У меня ж ни коровы, ни козы, а Саня слабенький родился, больной. Я его соседским молочком и отпаивала… – не успела закончить бабушка, как в хату вошла ее подруга Груня.
– Хватит сидеть, пошли в магазин. Там сегодня мармеладу завезли, – она встала на пороге, выпятив огромный живот вперед. – А Колька твой
– Завтра, – с тяжелым сердцем ответила бабушка и всплакнула.
Николая отправили на ПМЖ в соседнюю деревню неподалеку, всего 30 километров. Красная горка была намного больше по площади и численности населения. Местный председатель пообещал отдельный дом и помощь в переезде, чем и соблазнил молодого специалиста.
– Ты только не обижайся, бабуль, – Коля чувствовал свою вину перед старушкой.
– Молодым везде у нас дорога. А я что? Я уже свое отжила. Зачем тебе со старухой время коротать? Тебе жениться пора.
Николай быстро обосновался на новом месте и забыл о своей родственнице. Обустроил жилье, вышел на работу и познакомился с молоденькой птичницей Ниной.
– А ты откуда к нам приехал? – прогуливаясь в компании молодого человека, Нина стеснительно задала вопрос.
– Я с Дальнего Востока, – Коля шел рядом и жевал жесткую травинку, сорванную у обочины. – Жил в Ленино почти год, а теперь вот у вас.
– А зачем переехал? Или там не так хорошо, как в Красной горке? – девушка украдкой поглядывала на парня.
– Ну, почему же, нормально. Вот только таких красивых девиц там нет, – он положил руку на плечо Нины и сжал пальцы.
– Ты что? – Нина остановилась и скинула ладонь нахального ухажера. – Я не из таких.
– Извини, – щеки Николая вспыхнули румянцем.
– Ладно, я домой, – свернула с дороги на тропинку.
Коля отправился следом, чтобы проводить понравившуюся ему девушку.
– И не ходи за мной! – крикнула Нина, обернувшись. – Я с тобой больше встречаться не буду!
Сняла сандалии и рысью побежала к дому.
– Ну и дурак же я, – почесав затылок, Коля развернулся, чтобы пойти в другую сторону. – Взял и все испортил.
В эту ночь парень не смог сомкнуть глаз. Запала в душу кареглазая девчонка, ох, запала. Николай ворочался с боку на бок и бурчал себе под нос.
– Со мной никогда ничего подобного не было. Нина… Ниночка…
Приняв удобное положение, заснул к пяти часам утра. Утром проснулся с тяжелой головой, будто вчера отмечал что-то. Разбитое состояние души и всего организма не давали толком собраться с мыслями, одеться, позавтракать и пойти на работу. Кое-как взяв себя в руки, Коля отправился на ферму, чтобы поговорить с Ниной и извиниться за вчерашнюю вольность.
– Это я случайно. Я не хотел, – стоял у ворот фермы, опустив голову. – Ты меня простишь?
– Уф-ф, – девушка давно простила, но не спешила говорить об этом вслух. – Не знаю, – разгребая носком калоши мелкие обломки подсушенной травы, смотрела на ухажера исподлобья.
– Я больше не прикоснусь к тебе, слышишь? Даже пальцем.
– Никогда-никогда? – Нина сдерживала улыбку.
– Только после свадьбы. Обещаю, – подняв голову, Коля заулыбался.
После долгих свиданий, вечерних разговоров по душам и влюбленных взглядов Николай сделал предложение Нине. Девушка дала свое согласие ровно через год, когда ей исполнилось восемнадцать.