Счастье на высоких каблуках
Шрифт:
– Ерунда. Ничего такого не было, – сказала Марина. – Мы вообще мало общались, раз в год, может, пару раз. Она и дома-то у меня после ремонта не была.
– Драгоценности, – сказал второй охранник, поставив на кухонный стол шкатулку.
– Это интересно, – протянула Марина. – По тому, какие драгоценности покупает человек, можно многое сказать о его внутреннем мире. Стиль шопинга отражает состояние души.
– А также тут есть ярлычки из магазинов, – сказал Дима.
Марина взяла в руку кулончик в виде головы Нефертити.
– Египетская царица. Интересно, –
– А вот сердечко с рубином, – сказал Дима. – Видимо, намек на любовь.
– Намек намеком, – покачала головой Марина, – но не факт, что кто-то ей это купил. Она могла и сама. Я вот покупала себе сердечки. И носила. Пока Виталика не встретила.
– А потом он стал тебе покупать? Золотые сердечки? – поднял брови Дима. – Точно?
Марина не ответила. Она вытащила длинную серебряную цепь с крупным кулоном-жетоном с графами: имя, день рождения и группой крови. Штучка была массивной, но симпатичной.
– Кто-то со вкусом все это подбирал, – сказал Дима. – Так же, как и белье с подсолнухами. Сама-то Лена совершенно точно вкусом не обладает. Посмотри на квартиру.
Кольца все были совершенно стандартными – камешки, цветочки. Последним Марина достала из коробочки круглый золотой кулон, гладкий со всех сторон, как капля.
– Посмотри, нет ли нигде надписей. Типа «Лене от Толика»?
Но ничего такого не было.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Марина. – Ты так же, как и Виталик, думаешь, что моя сестра участвует в заговоре против меня. И что у нее есть богатый любовник. Некий мистер Икс, который задумал решить свои финансовые проблемы за мой счет. И за счет Виталика.
Она нервно хлебнула минералки. Кубики льда звякнули о стенки бокала.
– Тебе не нравится эта идея, – сказал Дима. – Я тебя понимаю. Сестра. Вместе росли. Близкий человек… А потом оказывается, что любовник для нее важнее тебя. И что она готова пойти из-за мужчины на предательство.
Марина смотрела на него волком.
– Но, как ты понимаешь, мозг операции – не она, а ее любовник. Если он у нее действительно был. И если мы не идем по неверному пути.
Марина прищурилась.
– И я думаю, – продолжил Дима, – что этот человек близок к тебе. Я, правда, не знаю, как твоя сестра могла познакомиться с кем-то, кто хорошо тебя знает.
– Умоляю, – поморщилась Марина, – не надо сочинять, что это мой зам Евгений или шеф службы безопасности Олег Олегович. Я видела авторучку не на работе. Это точно. И не дома. А вот где?
Марина хлебнула минералки. Кубики льда негромко звякнули.
– О’кей, не Евгений и не Олег Олегович, хотя на всякий случай, признаюсь тебе, мои люди проверяют обоих вдоль и поперек, – сказал Дима. – А кто? Подумай. Плюс имей в виду, что твоего мужа он уже устранил, а записка сестры со всей ясностью говорит о том, что она в этом замешана. Мне не хочется тебя расстраивать, но кровь, которую нашли в перевязочной, принадлежит именно Виталию. Крепись. Нам надо найти того, кто это сделал.
Марина откинулась на спинку кожаного диванчика и закрыла
– Потом поплачешь, – мягко сказал Дима. – Когда мы поймаем виновного.
– Почему они забрали тело? – спросила она.
Дима отхлебнул чая, такого крепкого и терпкого, что в чашке едва было видно дно.
– Когда-то к китайскому мудрецу Лао-цзы пришел местный рыбак, который выудил утопленника, и торговался с семьей несчастного, требуя выкуп за тело. «Не слишком ли много я прошу?» – волновался рыбак. «Нет, нормально, – ответил Лао-цзы, – где они еще его купят?» После этого к Лао-цзы пришел представитель семейства, которое стремилось выкупить тело. «Продолжайте торговаться, – сказал Лао-цзы, – кому еще он его продаст?»
Марина поперхнулась минералкой, и Дима долго хлопал ее по спине, изо всех сил борясь с желанием погладить эту спину, вытереть слезы со щек, взять женщину на колени, обнять и прижать к себе.
– Я больше ничего не знаю, – сказала Леденцова. – Я все сказала. Какие у вас основания преследовать меня и в чем-то подозревать?
Она выглядела очень уверенной в себе, хотя и явно нервничала. Кожа у нее была гладкой и коричневой, с тем легким сероватым оттенком, который сразу выдает посещение солярия. Двигалась она легко и уверенно, тренажерный зал шел ей на пользу.
Помимо воли Марина удивилась, как же все-таки здорово можно выглядеть в сорок пять.
«Интересно, что мы здесь делаем, – подумала она. – Зачем Дима снова с ней разговаривает? Ведь вчера он сказал, что главная загадка – это Лена. Виталик был прав, с ней что-то не так. Драгоценности, деньги, записка, уход из моего дома. При чем здесь может быть Леденцова?»
– Всего доброго, – сказала Леденцова, вставая.
На ее губах играла ухмылка. Дима положил на стол конверт.
– Вы мне что, деньги предлагаете? – спросила Людмила.
– Нет, компромат, – ответил Дима.
После секундного колебания Леденцова взяла конверт, заглянула туда, глаза ее хищно забегали.
– Вас затаскают по допросам, – сказал Дима. – Я лично сообщу кому надо, что надо проверить, не имеете ли отношения к исчезновению Виталия Георгиевича. Близких проверяют, как известно, в первую очередь. В том числе любовниц. А у вас же муж есть, правильно?
Леденцова рассмеялась. У Марины внутри что-то медленно умирало. Она представляла, какого рода может быть этот компромат. Леденцова рассматривала фотографии.
– Он мне отказал! – воскликнула Людмила. – Разве непонятно? Он мне улыбался, строил глазки, танцевал со мной, мы вместе ходили в кафе. Вот фотография, где я у него на коленях сижу. Ну и что? Он меня просто динамил. Когда я попыталась сделать решительный шаг, он…
Людмила запнулась.
– И все эти фотографии… Уж не знаю, кто из моих коллег их сделал и продал вам… Эти сюжеты, где я с ним танцую, сижу рядом и он обнимает меня за плечо, – они не имели никакого продолжения. Да, я оскорблена. Вы думаете, это я его похитила? И теперь держу в темном подвале и требую стать моим любовником?