Счастье обретения

Лэнгтон Джоанна

— Я хочу тебя! — простонала Эмилия, безвольно отдаваясь во власть сексуального голода.

От его торжествующей улыбки сердце ее перевернулось, любовь к нему захватила ее как поток раскаленной лавы.

— Теперь ты полностью принадлежишь мне, — задыхаясь произнес Анхел. — Моя единственная!

Их поцелуй был взрывом страсти, потому что оба в равной степени жаждали его. Руки его гладили ей грудь, а она. зарывшись пальцами ему в волосы, не могла насытиться поцелуями. Тело ее тянулось к его телу, направляемое внутренней силой.

— Пожалуйста…

Эмилия задыхалась, но, едва оторвав

губы, чтобы глотнуть воздуха, снова жадно искала его рот.

— Ты сильно изменилась, — произнес он.

Дыхание его было неровным, нетерпеливыми руками он провел по ее трепещущему телу, чуть приподняв ее бедра, чтобы снять последнюю преграду.

Впервые она так остро ощущала свою наготу, и льющийся в окна дневной свет был тут ни при чем. Теперь она горела не от стыда, а от предвкушения эротических наслаждений. Они одновременно снова потянулись друг к другу, он повалил ее на подушки и принялся дразнить груди губами и языком. Такая ласка была для нее откровением, и она обезумела от желания.

— Никогда не надеялся увидеть тебя такой… — задыхался от восторга Анхел. — Эмилия… Эмилия… — со стоном произносил он, и каждый стон отзывался в ней сладкой дрожью.

Ее жаркое тело пребывало в постоянном движении, внутренняя лихорадка, доселе неведомая ей, целиком и полностью овладела ею. Анхел уверенной рукой нашел ее влажную пульсирующую сердцевину, и она громко вскрикнула от невыносимого наслаждения. Упиваясь ее реакцией, он погрузился блестящими черными глазами в зеленую глубину ее глаз. Последние робкие попытки Эмилии сдержать разгул собственной плоти потерпели неудачу, тем больше ее поражала выдержка Анхела.

— Я… я не могу справиться… с этим. — Она сама толком не понимала, что хочет сказать, но он понял ее. Она вся была во власти страсти, его искусство возбуждать покорило ее, и она с нетерпением ждала продолжения, чтобы избавиться от мучительной болезненной пустоты. — Пожалуйста… — взмолилась она.

Анхел стремительно накрыл ее своим телом и, подхватив руками округлые бедра, вошел в ее алчущую плоть, заставив ее гортанно застонать и вздрогнуть всем телом. Слияние их тел было настолько полным, что давало ей неведомое раньше наслаждение. Сердца их бились как одно, пока он вел ее к высотам, о которых она и не подозревала. Задержаться на пике экстаза было невозможно, внутреннее напряжение взорвалось, и она зарыдала от упоительного облегчения, плавно переходящего в состояние свободного падения.

Широко распахнутые потрясенные глаза Эмилии были полны слез. Она и вообразить не могла, что возможно такое наслаждение. Анхел лег на бок, прижал ее к своему влажному горячему телу, потом поцеловал и отодвинул от себя, пытаясь на ее лице прочитать ответ на мучивший его вопрос. А получив его, грустно улыбнулся.

— Ты и вправду не понимала, чего лишала себя тогда, — заключил он.

— Ты хочешь сказать, что так было бы всегда?

Она внутренне ахнула, осознав, что было ею принесено в жертву природной застенчивости.

— Я даже подумывал подлить алкоголя в твой апельсиновый сок, чтобы ты расслабилась в постели, но понимал, что ты мне этого никогда не простишь.

Анхел провел ладонью по ее щеке.

— Ты была просто зажатой, у тебя была чертова уйма предрассудков. Ты ранила мое мужское

самолюбие в самом главном: единственная женщина, которую я не мог удовлетворить, оказалась моей женой.

— Что ты, я была абсолютно счастлива… ну… ты понимаешь, — промямлила она, а сама подумала, откуда ей было знать, что может быть по-другому, если до сегодняшнего дня ничего подобного не испытывала.

Вспомнила, что начало ей обычно нравилось больше, чем конец, оставалось смутное ощущение недовольства, которое она считала чем-то нормальным и естественным. С первой же брачной ночи, пережив болезненный опыт, она привыкла считать, что занятие любовью всегда будет доставлять больше удовольствия ему, чем ей. Только теперь, к своему стыду, она узнала, что с самого начала брачных отношений просто отказывалась получать удовлетворение. Объяснить это было можно; постоянное напряжение и зажатость от пребывания в доме, где родственники мужа относились к ней как к социальному чужаку, а бывшая невеста Патрисия Рэндел не желала поступиться своими привилегиями в этой семье. Тогда она во всех своих несчастьях винила Анхела, а потому не делала даже попытки преодолеть свои предрассудки. Значит, изнурительную войну вел не один Анхел… Он прижал Эмилию к себе.

— Секс у нас с тобой был запретной темой. Однажды ты сказала, мол, хватит того, что мы занимаемся этим постыдным делом, не хватает еще говорить об этом! — Он застонал.

Эмилии тоже хотелось застонать от досады на себя. Надо же, я была единственной женщиной, которую мой муж не мог удовлетворить. Какой стыд, думала она в отчаянии, это ему-то с его умением и опытом.

— Для меня это не имело значения… я не понимала, — бормотала Эмилия, целуя его в смуглое плечо с запоздалым раскаянием. Ведь она так сильно любила его и чуть было не потеряла. Ее переполнила огромная благодарность за то, что он все-таки предпочел вернуться к ней и попытаться заново начать иx супружеские отношения.

— Все прошло и забыто, — заверил ее Анхел. Внезапно ей захотелось спросить у него, правда ли, как утверждали его родные, что он собирался развестись с ней до своего огьезда в Латинскую Америку. Но засомневалась, стоит ли в такой момент заводить разговор о неприятном. Вдруг он скажет, что это правда. Нет. есть вопросы, которые лучше не задавать.

Анхел оторвал ее от этих размышлений, плавно переместившись под нее и дав понять, что снова возбудился.

— Знаешь, когда я сказал, что не собираюсь набрасываться на тебя, как изголодавшееся по сексу животное, я просто был волком в овечьей шкуре… Я тогда едва не сорвался, моя милая, — признался Анхел. — От долгого воздержания я готов был сорвать с тебя платье прямо в лимузине, но проявил чудеса выдержки!

— Правда? — заикаясь сказала Эмилия. Щеки ее горели от нараставшего возбуждения.

— Я не захотел рисковать, чтобы до смерти не напугать тебя, решил вести выжидательную политику…

— Хватит выжидать, — нетерпеливо прервала его Эмилия.

На этот раз Анхел в полной мере показал ей, на что способен испанец, когда не сдерживает своего природного темперамента. И ей в ответ не приходило в голову прятаться или сдерживаться. Одного его прикосновения хватило, чтобы она погрузилась в пучину восхитительного наслаждения.