Счастье пирата
Шрифт:
— Что ты порешь! Где ты видел коня с рогами? Это может быть Лев или Большая Медведица, но никак не Малый Конь.
— Хорошо. Сириус видишь?
— Конечно, вижу.
— Так вот, это Альдебаран.
Сказав это, Билли пошел бить склянки, а Черный Джо так и остался стоять, глядя на небо. В одной руке он сжимал бесполезную карту, а другой указывал то на одну звезду, то на другую, будто пытаясь закрепить их на месте. «Альдебаран, — бормотал он как заклинание, — Альдебаран или Сириус. Какой еще Альдебаран в это время года!»
От астрономических наблюдений его отвлек какой-то шорох. Черный Джо покосился направо и увидел девушку, весь день не выходившую из каюты. Все-таки ей надоело взаперти, и она решила воспользоваться темнотой, чтобы разведать обстановку. В руках она сжимала пистолет.
«Не с места!» —
А девушка, выставив перед собой оружие, продолжала подкрадываться.
— А ты что тут делаешь? — осторожно спросила она. — На звезды смотришь?
— Да, — не оборачиваясь, ответил Черный Джо и, на секунду задумавшись, спросил: Ты знаешь, это Сириус или Альдебаран?
Она медленно опустила пистолет и вместо ответа невпопад сказала:
— А меня зовут Диана.
— Черный Джо, очень приятно.
— Ну да, ты уже говорил.
Диана помолчала несколько секунд.
— А ты совсем не такой, как я думала. Никогда бы не поверила, что Черный Джо смотрит ночью на звезды. Совсем как я. А ты о чем мечтаешь? Я иногда разговариваю с ними, и мне даже кажется, что они отвечают. Ты так не пробовал? Здесь звезды совсем не такие, как в городе. Поэтому меня всегда тянуло в море. Я думала, что здесь и люди особенные — не как на суше, что человек, который каждый день видит вокруг себя этот простор, дышит воздухом, наполненным свободой, и ночью смотрит на черную бесконечность неба, усыпанную тысячами звезд, должен быть каким-то особенным. Мне казалось, что только настоящий моряк сможет понять меня. Вот я и влюбилась в Генри. Про него говорили, что он известный капитан, и я сразу поверила, что он и есть моя судьба. В те времена я была еще такая юная и наивная. Это было два месяца назад. Я не хотела быть как все остальные жены моряков — сидеть на суше и ждать, жить в комфорте и развлекаться, зная о том, какие трудности и лишения переживает любимый муж. Я хотела разделять с ним все трудности его судьбы. И после помолвки мы с Генри отправились в плаванье. И здесь, на корабле, я поняла, как ошибалась. Он оказался не таким, как я думала. Он только прикидывался бывалым моряком, а на самом деле его не интересовали ни звезды, ни барашки на волнах, ни крики морских птиц. Каждый вечер он напивался вместе с матросами. И жили они тут как в свинарнике. Сразу видно: без хозяйки. С самого начала они развесили на мачтах паруса, и они так и висели, даже когда совсем просохли. То есть, иногда их снимали, а потом вешали снова. Генри говорил, что когда ветер сильный, их надо убирать, а когда слабый — вешать обратно. Нет, ну ты представляешь? Взрослый человек, моряк, а верит в такие глупости! Ну, неужели ветер станет сильнее, если развесить паруса. При этом на корабле не было ни одного полотенца. И они никогда бы здесь не появились, если бы я их не сделала.
— Ты порезала паруса на полотенца?
— Нет, не только. Еще я сделала скатерти для столов в кубрике и капитанской каюте, занавески на все окна и двери, простыни, пододеяльники, наволочки и коврики для ног. Я уже совсем собралась сшить Генри новую рубашку, как он увидел это и устроил скандал. Если ему не нравится, как я крою — зачем орать? Взял бы и сделал сам — у него было столько времени на это. Нет, ему обязательно надо было жить в свинарнике. Он смеялся над тем, что я принесла на корабль несколько горшков с цветами. Конечно, я знала, что он будет смеяться, но я надеялась сделать его человеком. Все люди стремятся к красоте, но многие стесняются в этом признаться. Особенно мужчины. Они боятся выглядеть недостаточно мужественными. Я стремилась побороть его упрямство. Хотела сделать сюрприз. Пока он пил с командой, я пришла в его комнату, нарезала украшений из цветной бумаги и увешала ими все стены. Я уже представляла себе, как он обрадуется. Но ты бы видел, что за истерику он мне устроил. Я его никогда таким не видела. Почему?! Джо, ты можешь мне это объяснить?
Джо почесал затылок.
— Удивительно, что ты сумела найти цветную бумагу на корабле. Обычно моряки не берут ее с собой.
— Я нашла! У нас на корабле она была, ее даже было очень много. Я не стала бы брать для украшений страницы из судового журнала — Генри запретил мне это делать, а я его во всем слушалась. Но у него на столе всегда лежала пачка разноцветных картинок.
Диана разрыдалась. Черный Джо припомнил бумажные цветочки, остатки которых он видел в каюте капитана, тяжело вздохнул и, погладив Диану по голове, сказал:
— Он расстроился из-за морских карт. Моряки, знаешь ли, их очень берегут.
— Ну, я же не испортила, — всхлипнула Диана. — Я их только красивее сделала. Мои розы из бумаги всегда всем так нравились! А он… Вот ты, Джо, скажи, ты бы стал так себя вести?
Вместо ответа Черный Джо протянул ей последнюю карту, которую все еще держал в руке.
— Вот, — сказал он, отводя глаза, — можешь сделать что-нибудь.
— Правда? — удивилась Диана. — И ты точно не будешь потом ругаться?
Джо помотал головой.
— Я сделаю тебе журавлика, — сказала Диана. — Я умею делать журавликов из бумаги.
За несколько секунд карта чудесным образом превратилась в птичку.
— Тебе нравится?
Черный Джо молча кивнул, взял в руки то, что только что было картой и, не мигая, уставился на стройного голубого журавлика.
— Спасибо, Джо, ты настоящий моряк. Знаешь, я уже не жалею, что поплыла вместе с Генри на этом корабле. Пожалуй, я даже благодарна ему. Ведь, если бы не он, я бы с тобой не познакомилась.
Наступила пауза. Черный Джо понимал, что сейчас ему нужно что-то ответить, судорожно пытался придумать что-нибудь уместное и остроумное, но так ничего и не придумал. Молчание снова прервала Диана:
— Я только одного не могу понять: что я могла найти в этом Генри. Где глаза были? Как ты думаешь?
— Если совсем честно, то я его не рассмотрел вовсе, — ответил Черный Джо, смущенно опустив глаза на свой кортик.
Диана проследила за его взглядом, понимающе кивнула и, обняв Черного Джо одной рукой, положила ему голову на плечо.
— Вот это я понимаю — настоящий мужчина. Действительно, чего там рассматривать? Таким я тебя и представляла. Решительным и отважным. Так и вижу тебя на палубе «Вюконга» с подзорной трубой в одной руке и шпагой в другой. Кстати, а почему твой корабль называется «Вюконгом»? Я слышала несколько историй, но все они какие-то неправдоподобные.
— Да, я тоже слышал много рассказов про это. В них нет ни слова правды. А было так: я долго придумывал название для своего будущего корабля — мужественное и запоминающееся. Пиратский корабль должен приводить в ужас одним своим именем. Я собирался назвать его «Покоритель морей». Мне нужно было только достать красивые медные буквы, которые блестели бы на солнце и уже издалека вселяли бы трепет в сердца всех встречных капитанов. Хорошие буквы — самое главное в корабле, тут ни в коем случае нельзя ошибиться. Я нашел самого лучшего мастера. Он делал буквы для кораблей, побеждавших во всех знаменитых сражениях. Правда, и цены у него были не маленькие. Я приходил к нему больше недели каждый день, и мы до вечера торговались. Наконец, он согласился на мою цену, но тут оказалось, что готовых букв у него совсем немного. Накануне у него был большой заказ, и весь товар был распродан. А я уже не мог ждать — мне надо было выходить в море. Пришлось согласиться на то, что у него оставалось. Это были буквы «Г», «О», «В», «Н», «Ю» и «К». Но ведь из них невозможно составить ни одно слово! Мы долго обсуждали, рассмотрели несколько вариантов и остановились, наконец, на слове «Вюконг». Хорошее такое, мужественное название. Под ним мой корабль и прославился.
— Здорово! — сказала Диана. — Из всех историй, которые я слышала о «Вюконге», эта самая интересная. И где же он сейчас?
Черный Джо смутился. С секунду он помолчал, собираясь с мыслями, а потом неохотно ответил:
— Я сдал его в ремонт. Там обшивка помялась, и бушприт поменять надо. На днях, знаешь ли, захожу в Магелланов пролив. Обычно там в это время никого нет, а мой корабль такой известный, что ему всегда уступают дорогу, так что я скорость сбрасывать не стал. И тут слева меня подрезает какая-то баржа. Кто их в море выпускает — я не понимаю. Я уж сколько лет корабль вожу, а такого себе не позволяю. Ну, баржа, конечно, восстановлению не подлежит, а у меня вмятина в обшивке и бушприт полностью менять надо. Особенно, конечно, бушприт жалко. Он у меня…