Счастье по рецепту

Zzika Nata

Время шло, единственная не находилась, а Таня выросла в красивую девушку с сильной волчицей. К тому же, она была влюблена в меня, смотрела всегда как, - Кирилл поискал слово, - на что-то дорогое и любимое. На кого-то, кто для неё – самое ценное и любимое. И однажды я подумал – почему бы, нет? Пусть, не полноценная пара, но самка любит, волк не против, а мне уже осточертело прыгать из койки в койку, не запоминая даже запаха случайных партнерш. Я предложил Татьяне сойтись. Вернее – выйти за меня замуж по человеческому закону. Она согласилась, и четыре года… четыре года мы были вполне счастливой парой. Метку я ей не ставил, хотя, зверь рвался пометить самку. Как дурак, оставлял себе лазейку на случай, если встречу-таки, единственную. А Таня просто любила за двоих. Я не обижал, нет. Заботился, баловал, ни в чем не отказывал, но подспудно ждал истинную, и не позволял себе никаких проявлений чувств по отношению к Татьяне. Грис регулярно

требовал поставить Татьяне метку, говорил, что она – наша пара, но я ему не верил. Взрыва чувств ведь не было! Уже потом, когда поздно было что-то менять, до меня дошло – взрыва и не могло быть, ведь я знал Таню с детства. Я привык к ней, к ее запаху, что она – вот она, всегда рядом. Правильно запрещают волку жить рядом с подрастающей парой, если он встречает ее, когда та еще щенок. Сложно испытывать бурю плотских чувств к самке, которую сажал на горшок, вытирал ей сопли и зализывал разбитые коленки. Если бы я слушал зверя, то уже давно понял, что Татьяна – моя истинная. Не маячил бы у нее перед глазами, сам не привыкал бы к ее образу ребенка… Ладно, что уж теперь говорить! В общем, мы жили вместе, и все было почти хорошо. Почти – потому что я не принял Татьяну окончательно, несколько отгораживался от нее, и не позволял нам бегать вместе в звериной ипостаси. А потом случилось непредвиденное. Альфе приходится много ездить, много работать, и вот мне надо было лететь в Канаду. Новые партнеры, новые горизонты – это было важно для клана. Накануне отъезда, я весь день провел с Таней, а Грис бесился и рвался отметить её. Я решил отъехать подальше от посёлка и дать волку побегать, надеясь, что он успокоится. Отъехал на два или три десятка километров и выпустил Гриса. А дальше… Волк тут же бросился назад домой, я не смог его остановить! Влетел к Татьяне, и она сразу перекинулась. Наши звери бегали бок о бок по снежному лесу и любили друг друга. В момент соития, Грис поставил Таниной Серой метку, а она то же самое сделать не успела. Это было не страшно, надо было повторить близость, тем более что оба зверя этого хотели, но в этот момент я восстановил контроль, загнал Гриса и обернулся. Взбешенный от самоволия волка, я решил его наказать – разрешить Татьяне поставить ответную метку только тогда, когда вернусь из Канады. Дурак был, да… А Таня не стала настаивать, она слишком любила и считала, что я всегда прав.

Лера машинально глотнула чай, переваривая услышанное.

– Я не знал, что после того, как Грис поставил метку, в моем организме были запущены процессы принятия ответной метки, привязки к паре и остальное. То есть, произошел гормональный взрыв, который достался почти случайно встреченной в Канаде волчице. Когда я ее увидел, меня, будто громом шарахнуло. Тянуло со страшной силой, ни есть, ни спать не хотелось – только обнимать, целовать и трахать. Я и делал все это без остановки. Волчица оказалась дочерью канадского альфы, он был очень доволен таким развитием событий. В общем, домой я вернулся вместе с, как я тогда думал, моей единственной. Грис попытался воспротивиться, но привычно был послан далеко и надолго. А дома ждала Таня. С моей меткой. Как же я злился на зверя, ведь, если бы не эта метка, насколько все было бы проще! Теперь же я не знал, что делать. Поставить метку Алексис, пока жива Татьяна, было невозможно, приказать Таню ликвидировать, на чем очень настаивала Алекс, я не мог. И я решил отложить решение, выселив Татьяну из нашего с ней дома к моей матери, а сам заселил туда Алекс. То время я плохо помню, был, как в угаре. Меня интересовал только секс, в редкие промежутки просветления, я осознавал, что веду себя недопустимо, но стоило подойти Алексис, как все посторонние мысли вылетали.

Татьяна не скандалила, она ждала. Но однажды, она обнаружила, что беременна – та прогулка в лесу принесла плоды – и пришла, чтобы рассказать мне об этом. А я ее выгнал, даже не спустился, кричал на нее из окна второго этажа. Не мог я спуститься – Алексис не пускала, а еще она принялась плакать. За одну ее слезинку мне хотелось разорвать всех, кто в этом виноват. Остатками разума я понимал, что нельзя приближаться к Тане, что я могу навредить ей, поэтому грубо приказал убираться вон.

И Татьяна убралась. Совсем. Сбежала из клана.

Я ее не виню – она спасала ребенка, ведь я был невменяем и готов на все, что попросит Алексис.

Поиски показали, что своими силами мы можем не справиться, и я попытался нанять Диких. Однако, поручителя в Америке у меня не было, общих знакомых – тоже, поэтому мой запрос был проигнорирован. Пришлось искать самим. Дела клана и, главное, Алекс, не отпускали ни на день, поэтому я принял решение, что мои волки находят населенный пункт, куда уехала Таня, только потом к поискам присоединяюсь я.

Оказалось, что Алексис тоже время зря не теряла – ее отец нанял Диких. Владеющие в совершенстве и языком и технологиями, опытные бойцы и поисковики, оснащенные самыми новейшими

приспособлениями, Таню нашли раньше, чем мои волки. И тут обнаружилось, что женщина беременна, а это означало, что она – моя истинная. Моя пара. Канадский альфа понял – Алексис, пока жива Татьяна, ничего не светит, она не сможет забеременеть, и сделал мне предложение, от которого трудно отказаться. Он поставил на одну сторону весов жизнь Татьяны и малыша, на другую – обязательство сделать Алекс своей парой, когда Таня родит, и действие моей метки, без подпитки мной, сойдет на нет. Я был готов согласиться на что угодно, только бы их спасти. Надо добавить, что в то время я злился на Татьяну, считая ее виновной в возникшей ситуации. Мол, если бы сидела у моей матери, то не попала бы в лапы к Амиро. Чтобы сохранить им жизнь, я решил повести свою игру, показать Амиро, что мне все равно на самку, а щенок волнует только косвенно. И потребовать у него видеоразговор с Татьяной. Дескать, хочу убедиться, что она на самом деле беременна, а не подушку подложили. Долго рассказывать… Вкратце – дикие передали Таню волкам заказчика, но не уехали, а решили, выполнив контракт, помочь самке. Волчицы у оборотней – большая ценность, ни один нормальный волк не может навредить самке. Беременная волчица – ценность втройне. Пока мы с Амиро играли, кто кого перехитрит, мои волки носом землю рыли, разыскивая женщину. По всем признакам, Амиро блефовал – самка все еще была на территории России. Но первыми нашли и освободили Таню дикие. Амиро остался с носом. Ради того, чтобы за ней перестали охотиться, ведь канадец не отступился бы – раз не смог забрать, мог приказать убить, спасители Татьяны разыграли сцену ее гибели. Кстати, Амиро на самом деле отдал приказ убить беременную волчицу. И вот на эту сцену гибели попал я. Дикий обставил всё более чем натуралистично.

Кирилл опустил лицо в ладони.

– Я думал, что сойду с ума. Тогда я уже знал, что Таня ждала двойню. Пережить смерть детей… Не знаю, как я прямо там сам не умер? Мои дети, моя самка – погибли по моей вине. Никому не пожелаю такое!

– А где пряталась Татьяна? – спросила Лера, желая отвлечь посеревшего от воспоминаний Кирилла.

– Да здесь же! Прямо в этом доме, представляешь?

– Дикий – кто?

– Матвей Григорьефф. После всех событий остался здесь, не стал возвращаться. Он, Руслан еще, и Рэмилл – это уже канадец беглый. Амиро приказал ему убить самку, у Рэма рука не поднялась, пошел против своего альфы, помог Татьяне спастись, да так тут и остался. Говорят, пару нашел, ждет теперь, когда она вырастет.

– Я ошеломлена, - проговорила Валерия. – Не знаю, кого мне больше жаль, наверное, всё же, Татьяну и детей. Кстати, где они, что с ними?

– О, дальше просто мыльная опера, - вздохнул Кирилл. – Татьяну увидел Верховный, помог ей и, так получилось, принял у нее роды. Вынужден был перекусить детям пуповины. Вынужден или сам так захотел – это я у него не спрашивал. Теперь близнецы считаются его детьми, даже пахнут им, хотя и мой запах слабо-слабо, но ощущается. Татьяна после того, как сошла моя метка, стала парой Верховного. Он в ней и детях души не чает, сейчас ждут еще малыша.

– И ты не видишь детей?

– Мне никто не запрещал, но понимаешь – я так виноват перед ними и Татьяной! Только случай помог им остаться в живых. Случай, а не я. Нет у меня права претендовать на щенков и забивать им голову родством. У них отличные родители, дети счастливы и очень любимы, а я… я заслужил смотреть на их жизнь со стороны. Мне было трудно все осознать и принять, но постепенно, все встало на свои места.

– А здесь ты как оказался?

– Сам решил. Надо было пожить в глуши, поработать руками, освободить голову. Мой зверь находился в подавленном состоянии, ему тоже было полезно побегать по лесу. Приехать на стройку – было очень верным решением.

– Да. Если бы не ты, то я даже лапы своей Берри не увидела бы.

– Я здесь встретил тебя и Андрейку – это, как подарок. Как знак, что я если не прощен, то, хотя бы, получил второй шанс. Теперь ты знаешь обо мне всё. Видишь – я совсем не положительный герой.

Валерия подняла голову от чашки с остывшим чаем, которую разглядывала последние десять минут и натолкнулась на взгляд мужчины.

Пристальный, с некоторым вызовом и ожиданием одновременно. И отчаянной надеждой и страхом, прятавшимися в глубине.

Кирилл сморгнул и отвернулся.

– Спасибо, что рассказал, - серьёзно начала Валерия. – Конечно, героем ты не выглядишь, но я еще не встречала никого – ни людей, ни оборотней, кто никогда не ошибался бы. Мне сложно судить о парности, потому что мы с Берри только-только учимся жить вместе. В клане мы почти ни с кем не общались, я мало знаю об истинных парах и их обретении. Наверное, ты и вправду сначала искренне заблуждался, а потом не смог сразу признать свои ошибки. Хорошо, что Татьяна и дети остались живы, и я понимаю твое решение уйти в сторону и не напоминать им о себе. Ты же так сам себя наказал, верно?