Счастье по соседству
Шрифт:
— Да, Дженни, — авторитетно заверил ее Тимоти Бренниган.
— Тимми, ты самый лучший ребенок из всех, каких я знаю, — убежденно похвалила его Дженнифер. — Ты можешь сделать все в точности, как я тебе скажу? — осведомилась она, набрав воздуха в легкие и хитро улыбнувшись.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Огонь опять потух. С несдерживаемым возгласом раздражения Ной вновь черканул длинной лучинкой с серой на конце и приставил ее к растопке, которую традиционно исполняли скомканные старые газеты и калька неудавшихся чертежей. И снова с треском разгорелось пламя, осветив
Ной с удовлетворением отошел от камина и опустился на диван напротив. Но, недолго просидев, уставившись на каминную решетку, привстал, подался всем туловищем вперед и нервозно поворошил старинной кочергой с витой рукоятью брикеты угля в жерле камина. Затем вновь сел на диван, вытянул ноги, скрестил руки на груди и откинул голову на спинку, прикрыв глаза и настраиваясь на умиротворяющие звуки, которые издавало рубиновое пламя, медленно поедая уголь.
Он внушал себе, что жизнь прекрасна, что все идет своим чередом, что больше ничего непредвиденного, нежелательного, экстремального ему не грозит.
Он не видел Дженнифер Марч уже более полутора месяцев и полагал, что так оно к лучшему. Им не придется придумывать способ объяснить все детям, а потом изыскивать возможности примирить ее образ жизни с его образом жизни. Благодаря этому разрыву Ной избавлен от необходимости балансировать между «хочу» и «можно». Он сам себе хозяин. Чувство, которое чуть было не поработило его, осталось без ответа, и повторять этот опыту Ноя не было желания.
Каждый принял свое решение. Не следует ни на кого пенять.
Хотя Питер и Джен готовились предпринять новый крестовый поход, но на этот раз их жажда справедливости не должна затронуть Ноя Бреннигана. Они были совершенно правы в своем желании найти убийцу дочери. Полицейские единодушно выражали объективные сомнения, однако все их утверждения, что по свежим-то следам не всегда удается установить правонарушителя, а уж с трехлетней давностью и подавно, оставляли стариков равнодушными. Но на то было их право.
Для Ноя же оставалось неизменным одно обстоятельство. Мать его детям уже ничто не сможет вернуть. А поэтому он должен ограничить себя во всех эгоистических мотивах и постараться компенсировать им этот ощутимый недостаток ласки и тепла. Что он и делал с момента исчезновения Белинды, словно искупая этим десятилетие, потраченное на карьеру и развитие собственного бизнеса в Сиднее.
Несмотря на все невзгоды, отметившие его семью в последнее время, Ной предпочитал ни о чем не жалеть. Он многое вынес из этих испытаний. Никакое благоденствие не смогло бы так сроднить его с собственными детьми. Все трое, включая шепелявого несмышленыша Роуди-Джесси, всем сердцем болели друг за друга и за своего отца. Они интуитивно почувствовали, что в их жизни произошел серьезный перелом.
Тимоти учился сдерживать не только слезы, но и гнев. Он испытывал теперь потребность делиться с отцом своими переживаниями, да только отец не всегда мог ответить сыну тем же.
У Ноя оставалось много такого, что он не в состоянии был осмыслить до самого последнего предела.
Ной был убежден, что тоска по Дженнифер — явление
Сегодня был тот редкий вечер, когда Ной решил разжечь камин — скорее из каприза, чем по необходимости, а затем, расположившись на диване, закрыл глаза и занялся осмыслением своего житья-бытья. И, как часто бывало в таких случаях, с горечью, но с гордостью он начал размышлять над тем, как сумел отказать себе в малом ради большего. Малым он называл свои мужские влечения, а большим — спокойствие, благополучие и счастье своих детей. Он втайне подумывал и над тем, как могла бы сложиться жизнь всех пятерых, согласись Дженнифер Марч стать его женой, но неизменно приходил к выводу, что проблем избежать тогда не удалось бы, и мысленно благодарил свою соседку за категорический отказ, в свое время сильно ранивший его честолюбие…
— Папа, — раздался сдавленный голос Тимоти, который давно должен был спать.
Ной мгновенно распахнул глаза, подался вперед и уставился на своего старшего сына.
— Папа, — повторил Тимоти еще более осторожно.
— В чем дело, Тим? Почему ты все еще не в постели? Немедленно отправляйся к себе, — категорически распорядился Ной. — Через пятнадцать минут приду и проверю.
— Папа, я собираюсь… сделать тебе приятный сюрприз, — сбивчиво объявил мальчик смущенный, нет, оскорбленный тем, что с ним все еще разговаривают как с маленьким.
— Что это еще за приятный сюрприз? — заведомо предубежденно спросил сына Ной.
— Так… маленькая просьба, — замялся Тимми.
— Сюрприз и просьба — это разные вещи, сынок, — авторитетно изрек Ной.
— Я знаю, пап. Просто сходи, пожалуйста, к мисс Марч, — выпалил Тимоти.
— К Дженнифер?! — с изумлением и возмущением воскликнул Ной.
— Да, папа… Сходи к ней, — кротко, но настоятельно проговорил сын.
— Что мне там делать?
— Сходи…
Минутой позже Ной Бренниган стоял на ее крыльце. Он хотел постучать, но потом решил просто открыть дверь и войти.
— Дженнифер! — крикнул Ной.
Вместо ответа явилась сама женщина. Она возникла на лестничном пролете и начала неторопливо спускаться по ступеням, облаченная в лунный полумрак.
— Ной, — тихо проговорила она.
Бренниган подошел к лестнице, молча дожидаясь, когда она сойдет к нему. Затем он обнял ее за талию и прочувствованно поцеловал в губы.
— Ты моя, — резко объявил Ной, словно в яростном споре.
— А ты мой, — отозвалась она и заливисто рассмеялась.
Ной Бренниган сжал Дженнифер в своих объятьях и смотрел в ее лицо, политое сочащимся в окна лунным светом. Голова женщины была запрокинута, русалочьи волосы стекали по ее плечам и рукам Ноя. Лицо Дженнифер выражало спокойствие и решимость.