Счастье по завещанию - 2
Шрифт:
— Почему, Лисси? — герцог был серьезен. Казалось, он проникся важностью момента и даже понял…
— Потому что я не могу вам доверять, Демиан. Понимаете? Любимым и родным веришь, потому что иначе не может быть.
Он молчал долго. Все это время я слышала глухие удары своего сердца, а боль в груди нарастала и нарастала. Апогей случился тогда, когда герцог поднял на меня взгляд. Под зеленью, где всегда бушевали чувства, поселилась пустота.
— Понимаю, леди. Доверие можно заслужить — ведь так пишут в романах? Но я наделал слишком много ошибок, — он грустно
Его светское обращение, отстраненный тон, прохлада в голосе… Они ранили больнее, чем холодная сталь, чем огонь, чем боевая магия.
Вот и все. Я зачем-то посмотрела на колечко. Слеза королевы… Символ вечной любви. Расставаться с ним отчаянно не хотелось, но времени владеть им у меня осталось совсем немного. Пальцы сами потянулись к талуму, и на поверхности камня отчетливо проступила знакомая руна. А еще он нагрелся, чего давно не случалось.
— Я не знал, что ты маг. Возможно, узнай я о твоей магии, то поступил бы иначе. Это не оправдание, Лисси. Просто мне очень важно, чтобы ты это знала. В тот день на тебе не было талума, и я испугался. Решил обезопасить единственным тогда возможным для меня способом, — зачем-то признался Демиан, делая мне еще больнее.
— Я универсал, и талум мне не нужен, — свой шепот и мне был еле слышен, но герцог уловил. Скорее, почувствовал и проникся.
— Не знал… — он вздохнул и продолжил: — Все самые страшные потери случаются от невнимательности, и я сам виноват в своих. Не держи на меня зла и помни, что я готов прийти тебе на помощь. Всегда, Лисси.
Я отвернулась резко и невежливо, потому что слезы душили, а самые несдержанные капли, преодолев ресницы, уже обжигали кожу щек. Зачем он продолжает говорить о том, от чего невыносимо и больно нам обоим? Месть? Да, когда-то я мечтала одержать победу, доказать, отомстить. Но дело в том, что поверженного противника не бьют. Это нечестно, негуманно, неправильно.
Месть? Когда от нее больно самому мстителю, она теряет свою актуальность. И вообще…
— Я тоже прошу простить свою несдержанность, ваше сиятельство, — упрямо смахнув слезы, четко произнесла я.
— Ваше сиятельство… — словно эхо, произнес за мной герцог. — Что ж, все правильно. Итак, леди Мелисса, это ведь не единственное, о чем вы намеревались поговорить сегодня?
Тон стал официальным, привычным, деловым. Какие бы чувства нас не терзали, какие бы эмоции не распирали, а поступать неверно в столь важный для всей Ландоры час не имел права никто: ни я, ни герцог, ни даже сам король.
— Вы правы. У меня действительно много информации, которую вы обязаны знать и донести до сведения его величества.
— Одну минуту! — Демиан отошел, прикоснулся к стене, снимая морок и открывая вид на старинный сейф, а затем извлек бархатную коробочку. И когда он ее открыл, я не сдержала восхищенного вздоха. На белом атласе покоился перстень, созданный когда-то драконами из крови почившего
«До расторжения нашего союза…» — набатом отдавалось в голове.
О, Пресветлые! Сколько же неправильного и негармоничного было в этих простых словах, но на этот раз я сама сделала выбор и… И отступать было поздно, ибо супруг принял все мои условия. Так почему же я крайне недовольна таким положением дел?
Демиан, не сводя с меня взгляда, надел перстень на палец. Там ему самое место, с этим бы даже я не поспорила. Яркий, чистый, очень синий талум в массивной, чуть потемневшей от времени, оправе смотрелся на его руке так, словно создавался именно для Рорка.
— Теперь я готов вас выслушать, миледи, — очень спокойно, почти равнодушно произнес он. — Присядем?
Я кивнула. И когда дошла до злополучного диванчика, почти уверовала в то, что виноват несчастный предмет мебели, потому что по роковому стечению обстоятельств вновь вспыхнуло окно родовой связи.
На этот раз ни Милли, ни жрицы в нем не было. А король выглядел крайне сосредоточенным.
— Войска Ондории атаковали Макнайт. Их много. И хотя ворота закрыты, монастырю не продержаться долго, — сообщил Георг.
— Понял, — ответил Демиан. Его глаза вновь сияли, он лихорадочно искал решение проблемы. — От ближайшего места, где возможно открытие портала, до стен монастыря Пресветлых несколько минут пути для всадника, но на постоялом дворе нет такого количества лошадей. Значит, время растянется примерно на половину часа.
— Нам столько не продержаться, — произнес монарх. — Прощайте и будьте счастливы.
И окно погасло, как угасла и надежда на спасение Милли, короля и еще нескольких тысяч людей, волею судьбы оказавшихся за стенами Макнайта.
Нет безвыходных ситуаций! Их нет! Есть лишь неправильно принятые решения!
Но шли секунды, а нужного выхода ни я, ни герцог по-прежнему не видели.
«Проклятые драконы! Все зло этого мира на их совести!» — подумала я и застыла.
— Лисси? — Демиан тоже заметил мою неподвижность.
Он оказался рядом мгновенно и вновь заключил меня в объятья, очевидно решив, что я нуждаюсь в поддержке и сочувствии. В поддержке я действительно нуждалась. Причем ждала ее не только от супруга. А вот сочувствовать рано. Есть еще надежда все исправить. И потрудиться должны не только люди, но и те, кто приложил к случившемуся руку… лапу… хвост… и крылья!
Нехотя я все же отстранилась.
— Поднимайте боевых магов, ваша светлость! И не забудьте оповестить лорда Дина.
— Боевых магов… — повторил опешивший герцог, но к его чести спорить не стал, а коротко кивнул и вылетел из комнаты.
За дверью тут же раздались четкие приказы. Вскоре к его голосу добавился и баритон Закари. Я же прикрыла глаза и мысленно обратилась к королеве Анхель, молясь всем богам, чтобы белая драконица услышала ту, что несет в себе ее кровь.