Счастье в подарок
Шрифт:
– Я бы расплакался от умиления, но желание убить тебя подавляет все остальные эмоции.
– Не будь таким придурком, Ал. Мари старалась…
– Придурком? Она старалась? – заорал я. – А ты старался сильнее? Марьяна никогда не сопротивлялась тебе. Моя жена спала с тобой, была влюблена в тебя. Да чего уж там? Она и сейчас от тебя без ума. И я последние двадцать минут только и делаю, что представляю, КАК она старалась. Не вешай мне на уши лапшу, Марк. Что за бред?
– Какой мне смысл тебе врать?
– Да
– Она сопротивлялась, Ал. Я применил силу.
В очередной раз Марк встретил удар лицом. Я уже ни черта не понимал, но как только он говорил, что делал ей больно, заставил, применил силу, у меня отключался разум и включались кулаки.
– Вернулись к избиению. Это нормально. Давай только и нить беседы не терять, окей? – прокашлял Марк.
Его принятие побоев бесило меня едва ли не больше упоминаний о насилии. Засранец знал, что виноват, и принимал наказание с моей помощью. Я должен был это прекратить.
– Что ж ты за урод, – я встряхнул племянника.
Но он не воспользовался шансом на затишье.
– Я урод? Ты на себя в зеркало когда смотрел последний раз? Трахал бы свою кроху как следует, и не пришлось бы ей так сильно стараться мне отказать, – прокашлял сквозь сдавленное дыхание Марк.
Я снова тряхнул его.
– Повтори, нахрен, что ты сказал? Как ты смеешь вообще?
– Я как смею? – засмеялся Марк. – Это ты как смеешь? У нее же на лице написано – недотрах. Вынырни из памперсов и присыпки, открой глаза. С тобой женщина из плоти и крови. Она тебя любит, старый ты мудак.
Я отпустил его, и Марк кулем осел на стул. Он провел рукой по окровавленному лицу, поморщился, но все же встал, подошел к раковине. Умывшись, снова обернулся ко мне.
– Она бы дала, Ал. Серьезно. Девочки мне не отказывают. А уж Мари… Но она тебя любит, поэтому смогла меня остановить.
– Тебя она тоже любит, – пробормотал я, немного остывая.
В словах Марка была правда. Он как всегда все знал.
– Конечно, – Марк улыбнулся бессовестно, в лучших традициях самого себя. – Меня все любят. Это карма.
Я стрельнул в него убийственным взглядом, но ничего не успел сказать. Мы оба повернули головы, потому что услышали, как открылась дверь. Оба замерли. Несколько долгих секунд мы с Марком слушали, как Мари в прихожей идет через темную гостиную на свет.
– Алан, ты тут? Я… – проговорила она, заходя на кухню.
И охнула, увидев нас.
– Господи, нет, – простонала Мари сдавленным голосом.
Она старалась глубоко дышать, чтобы не расплакаться или не упасть в обморок. Я хорошо знал и помнил ее способы справляться со стрессом. Последний раз она так делала на свадьбе Марка. Кровь прилила к ее лицу, окрасив щеки алым, а потом Мари мертвенно побледнела. Ее рот беззвучно открывался и закрывался. Моя жена была в отчаянии.
Я так хорошо знал ее отклик, легко читал эмоции. Неужели она собиралась прикрывать его? Наврала бы мне? Опять? Зачем?
Я злился на них обоих.
– Ну что ты, родная? Давай, – «подбодрил» я ее фальшиво-ласковым голосом. – Начинай.
– Что начинать? – пискнула она.
– Оправдываться, я полагаю, – ядовито усмехнулся я, присаживаясь на стул и глядя на нее с пренебрежением. – Расскажи, как подонок Марк пытался склонить тебя к сексу, как ты отчаянно сопротивлялась, звала на помощь. И ты, наверно, все это время думала обо мне. Правда? Ну что ты молчишь, кроха? Рассказывай. Мне интересно. И не упусти ничего. Детали в таких историях – самое вкусное.
– Прекрати, Ал, – рявкнул на меня Марк.
А Мари встрепенулась и задрала нос.
Проклятье, я обожал, когда она включала гордячку. Как давно между нами не было ничего подобного. Обоюдоострый гнев и ярость.
Она была такой с Марком. Со мной – редко. Но я умел наслаждаться этими мгновения. Не мог не злиться, одновременно возбуждаясь и сейчас.
– Да нет. Почему же, Марк? – наконец подала голос Мари. – Зачем прекращать?
Она сверкнула на нас обоих горящим бешеным взглядом.
– Моему мужу интересно. Какие детали ты бы хотел знать, дорогой? Как он целовал меня, как бросил меня на стол? Каким жестким и горячим он был? Как до нелепости быстро меня это возбудило? С чего начать?
Я сжал кулаки, стиснул зубы. Я был на грани. Она дразнила меня, заводила, специально бесила и провоцировала. Знала прекрасно, что мне бы хотелось все это видеть, и бравировала. Возможно, все шло к сексу на кухне. И я даже не выставил бы Марка, чтобы не терять время. Но он снова влез, портя нашу прелюдию.
– Замолчи, Снежок. Что ты несешь? – одернул он Мари, делая шаг вперед.
Она тут же накинулась на него.
– Что я несу? Правду. Чего ты вообще приехал? Я же сказала, что мы сами разберемся. Это не твое дело, Марк, – и снова обратилась ко мне. – Что он тебе наговорил? Что принуждал меня? Бил? Гребаное вранье. Я хотела его.
Я растянул губы в саркастичной улыбке, приподнял бровь.
– Это так мило. Вы двое поразительно трогательны в желании покаяться передо мной. Даже решить не могу, смешно это или отвратительно, – проговорил я, уже больше забавляясь. – И каждый спешил, летел, чтобы выгородить другого. Потрясающе.
Я разразился издевательскими аплодисментами. Неужели Марк действительно врал? Мари боялась, что я разозлюсь? Что за чушь?
Я начал терять логику их нелепых оправданий.
– Дядь, прекращай ломать комедию. Я предупреждал, что она это скажет, – влез опять Марк.
– Не знаю, зачем ты врешь, Марк. Марьяна никогда тебе не отказывала. С чего бы ей делать это сейчас?
– Ты так хорошо меня знаешь, Алан, – запела Мари убийственно сладко. – Я старалась как могла, но от себя не убежишь. Марк не принуждал меня. Я сама его соблазнила. Если бы он не остановился, мы бы переспали.