Счастье
Шрифт:
В трубке были слышны отголоски музыки, разговоров и смеха, отчего ему стало еще более одиноко и тоскливо.
– Извини, Сара, я не хотел тебе мешать, ты, наверное, с детьми.
– Нет, ничего. Мы на кухне готовим поп-корн. Можно, я сама позвоню тебе позже?
Она позвонила в первом часу ночи.
– Послушай, что все-таки происходит?
Ему необходимо было задать этот вопрос, необходимо было знать. На протяжении двух месяцев все его мысли были только о ней и ее возвращении, которого он и теперь желал, еще сильнее, чем прежде. Если она действительно не собирается к нему возвращаться, он
– Я ничего не понимаю. Когда ты уезжала, ты сказала, что будешь приезжать домой каждый уик-энд. Теперь, когда прошло почти два месяца, ты держишь меня на почтительном расстоянии и ведешь себя так, словно мы в разводе.
– Я тоже не знаю, Олли.
Ее голос звучал мягко и ласково. Этот тембр он хотел бы забыть, да не мог.
– Попав сюда, я на многое стала смотреть иначе. Я поняла, как ужасно всего этого хотела и что не могла бы вернуться к нашей прежней жизни. Может, я когда-нибудь на это и решусь... но все тогда должно быть по-другому.
– Как? Скажи мне... Мне необходимо знать...
Олли ненавидел себя за это, но опять плакал. Он понял, что произошло нечто ужасное. Сара контролировала все, что было для него важно и дорого, и он был бессилен изменить это или сделать так, чтобы она вернулась.
– Я тоже не знаю ответов. Я только знаю, что должна находиться здесь.
– А мы? Ну почему, почему я не мог остаться у тебя?
Ему не было стыдно, не было зазорно. Он любил ее слишком сильно и желал слишком страстно.
– Я думаю, что боюсь с тобой видеться.
– Но это же глупо. Почему?
– Не знаю. Может, ты хочешь от меня слишком многого, Оливер. Я теперь словно стала какой-то другой, такой, как была когда-то и опять собиралась стать. Будто я все эти годы спала, пребывала в забытьи, а теперь снова живу. И я не хочу этим пожертвовать. Ради кого бы то ни было. Даже ради тебя.
– А наша супружеская жизнь? Ты так быстро о ней забыла?
Прошло всего семь недель, а она говорила об этом, как о далеком прошлом.
– Я теперь уже не тот человек. И, наверное, никогда больше им не буду. Думаю, поэтому я и боюсь с тобой видеться. Я не хочу отвергать тебя. Но я более не тот человек, Олли. Возможно, и раньше им не была, просто не отдавала себе в этом отчет.
У Оливера перехватило дыхание, но он должен был спросить ее:
– У тебя есть кто-то другой?
Неужели? Так быстро? Но все возможно. Да и выглядела она так обворожительно, когда вышла встретить детей. Сара помолодела, с тех пор как покинула Перчес, стала еще красивее, на взгляд Оливера.
– Нет, – ответила Сара с некоторым колебанием. – Пока нет. Но я хочу быть свободной, чтобы встречаться с другими мужчинами.
Господи. Олли не мог поверить, что это она говорит. Но слух его не обманывал. Все было кончено.
– По-моему, этим все сказано, не так ли? Ты хочешь подать на развод?
Рука с трубкой дрожала, когда Олли задал этот вопрос.
– Пока нет. Я не знаю, чего хочу. Пока нет.
Он хотел бы, чтобы Сара в ужасе закричала, отвергая эту перспективу, но было ясно, что она ее не сбрасывает со счетов. Стало быть, их совместной жизни в любом случае пришел конец.
– Сообщи мне, когда что-то решишь. И все-таки, по-моему, ты, Сара, ужасная дура. За эти восемнадцать лет у нас было столько
Его слова звучали горько и печально, из глаз все текли слезы, а душа металась между чувством сожаления и злобы.
– Олли... – Судя по голосу, Сара тоже плакала. – Я все еще люблю тебя.
– Я не хочу об этом слышать. – Олли не мог больше выносить этих мук. – Я заберу детей завтра в четыре. Пусть ждут у подъезда. Я подъеду на такси.
Ему вдруг не захотелось ее больше видеть. Он осторожно отставил телефон, словно к шнуру вместе с аппаратом было подсоединено его сердце. Женщины по имени Сара Ватсон, которую он знал и любил, больше не существовало. Она ушла. А может, ее никогда и не было...
Глава 9
Когда на следующий день Олли заехал на Браттл-стрит, сердце у него гулко стучало. Он вышел из машины, позвонил в дверь и сел обратно. Ему не терпелось снова их увидеть, быть с детьми, ни минуты дольше не оставаться одиноким. Без них в Бостоне было ужасно тоскливо. Этот уик-энд останется в памяти навсегда.
Мелисса появилась первая – уверенная в себе, взрослая и очень хорошенькая. Она помахала отцу, и он обрадовался, что у нее хорошее настроение. Ей было полезно наконец повидаться с матерью. Следом за ней вышел Бенджамин, серьезный и озабоченный, но в последнее время он постоянно был таким. Бен сильно изменился с тех пор, как уехала Сара. А может, он просто повзрослел? Оливер не был уверен и беспокоился за старшего сына. Наконец появился и Сэм. Он нехотя плелся, держа в руках большой, кое-как упакованный сверток. Сара подарила ему плюшевого мишку, не будучи уверенной, понравится ли сынишке подарок, но Сэм сразу пожелал с ним спать, а теперь прижимал к себе как самое дорогое сокровище.
Бенджамин забрался на переднее сиденье. Мел уже сидела сзади. Сэм посмотрел на отца широко раскрытыми, грустными глазами. Легко было заметить, что он плачет.
– Привет, старина, что там у тебя?
– Мама мне подарила мишку. Знаешь, на счастье...
Он стеснялся признаться, как ему понравилась игрушка. Сара интуитивно угадала, что сыну нужно – она очень хорошо знала своих детей. Олли обнял Сэма и почувствовал запах духов жены. Сердце заболело от этого запаха и от мысли о ней. А потом, когда Сэм протискивался на сиденье, Оливер поднял глаза и увидел, что Сара стоит в дверях. Она махала им рукой, и в это мгновение Оливеру хотелось выскочить из такси, заключить ее в объятия и увезти. Может, ему еще удалось бы привести ее в чувство, а если нет, он по крайней мере мог бы прикоснуться к ней, обнять, ощутить ее близость. Но Олли заставил себя отвернуться и охрипшим голосом велел таксисту ехать в аэропорт. Когда машина тронулась, он наперекор себе все-таки обернулся. Сара все махала, стоя уже на мостовой, такая красивая и молодая. Глядя на нее, Оливер вдруг почувствовал, что Мелисса что-то сунула ему в руку. Это был маленький мешочек из белого шелка. Он открыл его и увидел кольцо с изумрудом, которое подарил Саре на Рождество. В маленькой записке она просила сохранить его для Мелиссы. Это был еще один удар. Уик-энд выдался для Оливера жестоким. Он молча, сжав зубы и устремив ледяной взгляд в окно, сунул мешочек в карман.