Счастливая карусель детства
Шрифт:
Даже «Голос Америки», который мы с папой или дедушкой иногда слушали, вызывал у меня только раздражение, хотя со многими вещами мы соглашались. Однажды я там услышал, что Советский Союз — это полунищая, развивающаяся страна, где люди чуть ли не голодают и вынуждены ютиться в крохотных клетушках. Голос ведущего сквозил высокомерием и неприязнью к нам и нашей стране. Мне это крайне не понравилось, и я больше никогда не слушал это радио.
Но не стоит думать, что будучи маленьким мальчиком я интересовался исключительно международной политикой. Мама мне всегда читала много книг о Ленине, и они были одними из самых любимых. Я рассматривал картинки
Переживал я и за судьбу Александра Ульянова — брата Владимира Ильича. Старший брат — тоже революционер, был казнен царским режимом, но Ленин не испугался и продолжил дело брата. «Мы пойдем другим путем» и «из искры разгорится пламя» — я навсегда запомнил эти ленинские фразы.
Однажды из-за этой искры я чуть было серьезно не пострадал. Слава богу, что тогда все обошлось, но могла произойти настоящая трагедия. Дело было так: мне примерно шесть лет, моей двоюродной сестренке Танечке — пять, мы на даче в Зеленогорске, и родители уложили нас спать после обеда. Спать совершенно не хотелось, и принялись мы болтать на разные темы, пользуясь тем, что одни в комнате. Взрослые занимались своими делами на улице, и нам никто не мешал. Сначала мы смеялись и прыгали на пружинных кроватях, потом я схватил книгу о Ленине с прикроватной тумбочки и решил похвастаться своими знаниями о его жизни перед сестрой. Очень любил я показывать ей свою образованность и начитанность, и всегда была она моей благодарной слушательницей и последовательницей, восторгающейся многогранными знаниями. Залезла Танечка ко мне на кровать, и я принялся листать страницы, показывая ей картинки и комментируя их.
С открытым от восхищения ртом она внимательно проглатывала все, что мне приходило на ум:
— А знаешь, Танечка, как называлась газета, которую выпускал дедушка Ленин? — увидев, что сестренка безропотно внемлет каждому моему слову, я на правах политинформатора принялся за ее просвещение, — она называлась «Искра» и делать ее было очень опасно, так как царская полиция в любой момент могла разделаться с революционерами.
— Какой ты умный, Сашенька, а почему она называлась «Искра»?
— Это дедушка Ленин так ее назвал. Он сказал, что из искры разгорится пламя, а деятельность газеты перерастет в революцию. Сидели мы с Таней и разговаривали вполголоса, чтобы взрослые случайно не услышали наших разговоров и не догадались, что мы не спим. В комнате было довольно темно из-за задернутых занавесок, и мне даже начало казаться, что мы с Танькой настоящие борцы-революционеры и находимся на каком-то особом подпольном положении.
— А сейчас в нашей стране для школьников издается газета «Ленинские искры», названная так в честь «Искры», и когда я пойду в школу, я обязательно буду ее читать.
— Я тоже буду ее читать, только через два года. — Таня немножко даже расстроилась из-за сроков ожидания и завистливо на меня посмотрела.
Очень мне захотелось успокоить сестренку и совершить перед ней какой-нибудь особый героический
— Давай добывать «ленинские искры», мы уже не маленькие!
— Давай, Сашенька, а как это сделать? — Таня, захваченная моим энтузиазмом, заметно оживилась.
— Я замечал, что когда из розетки быстро вынимаешь шнур лампы, то оттуда летят искры. Вот эти искры я и предлагаю добывать. Это и есть самые настоящие «ленинские искры».
— Здорово! Только лампы в нашей комнате сейчас нет, она, наверное, находится на веранде, а там дедушка.
— Ничего, мы с тобой обязаны придумать что-нибудь другое! Главное, чтобы можно было запихнуть в розетку какие-то железяч-ки!
Не смутили меня возникшие сложности и добавили даже мне находчивости. Осмотрев быстро комнату, я принял нестандартное и смелое решение.
— Давай, тащи сюда бабушкину коробочку с нитками, там она, кажется, хранит свои железные черные заколки для волос. Они должны нам подойти по размеру.
Заколок в коробке было предостаточно. Взял я первую попавшуюся и легким усилием раздвинул ее за концы, чтобы получить нужную ширину. Теперь ничего нам больше не мешало.
Ощущая торжественность момента, мы как заговорщики переглянулись, и я принялся за добывание «ленинских искр». Взял я заколку за дугу и быстро ввел и вывел ее концы в розетку. На удивление, я ничего не почувствовал, но к большой нашей радости из розетки выбежали долгожданные искры.
— Ура, мы добыли «ленинские искры»! — мы обнимались, торжествовали и прыгали на кровати. Радовались мы так сильно и искренне, как, вероятно, торжествовали в свое время люди, причастные к запуску в космос Юрия Гагарина. И хотели мы уже повторить наш успешный эксперимент, как вдруг со стороны кухни и веранды раздались громкие и взволнованные голоса взрослых.
— Гриша, на кухне что-то случилось, и погас свет, — бабушка вышла на крыльцо с какой-то кастрюлей в руках и адресовала свой вопрос папе, читавшему журнал за нашим большим уличным столом.
— Ничего не понимаю, на веранде погас свет, — дедушка с приемником на втором крыльце, казалось, окончательно добил папу.
Мы решили отложить наши опыты с ленинскими искрами в связи с непредвиденными обстоятельствами и принялись наблюдать за тем, что происходит на улице, через сетчатую занавеску. Все суетились. Особенно расстроенным выглядел папа. Было слышно, что такое у нас случилось впервые, что непонятно почему это произошло, и много говорилось о каких-то пробках и жучках, что нам показалось очень странным на фоне происходящего. Вышло так, что свет пропал не только на нашей даче, но и в соседских домах, и пострадавшие дачники дружно начали собираться у нашего дома. В конце концов, совет постановил отправить делегацию во главе с папой в дачный трест за электриком.
Смутно я начал догадываться, что мы с Танькой имеем некоторое отношение к происходящему, но поскольку помочь мы все равно ничем не могли, то решили, во избежание возможных проблем, все-таки лечь спать, ведь именно для этого нас и оставили взрослые одних в комнате.
А когда мы проснулись, то свет уже был, и все выглядели совершенно спокойными и расслабленными, занятые своими обычными дачными делами. Вечером за ужином я для очистки совести все же задал папе вопрос, который меня беспокоил: