Счастливая жизнь для осиротевших носочков
Шрифт:
– Алиса?
Мне потребовалось пятнадцать секунд, пятнадцать долгих секунд напряженного размышления, чтобы отреагировать и произнести пять слов.
– Ты знаешь, как меня зовут? – спросил одновременно пронзительный и сдавленный голос, который, как я не сразу поняла, принадлежал мне.
Может, этот вопрос и прозвучал глупо, но был вполне закономерен и Джошуа не удивил.
– Ну, как видишь. Хочешь после уроков посидеть в закусочной «У Боба»?
(Десять секунд размышлений, чрезмерное потоотделение.)
– Хорошо.
– Тогда встретимся перед
(Пятнадцать секунд размышлений, серьезные проблемы с дыханием.)
– Хорошо.
После этого Джошуа развернулся и ушел. Было десять утра, а значит, у меня оставалось семь часов, чтобы подготовиться к встрече, которая должна была изменить мою жизнь. По такому серьезному поводу необходимо было как можно скорее созвать военный совет. Из-за отсутствия мобильного телефона или Интернета (мы все еще были в двадцатом веке) мне пришлось дождаться обеда, чтобы встретиться с Дакотой, Эшли и Скарлетт на нашем обычном месте в столовой.
Эшли с Дакотой были настроены довольно скептично:
– Уверена, что он не был пьян или под кайфом?
– Уверена, что он не перепутал тебя с кем-то другим?
Скарлетт ничего не сказала. Она молча жевала бутерброд с арахисовым маслом, пока мы обсуждали, не прогулять ли мне оставшиеся уроки, чтобы пойти домой переодеться. Но если Джош заметит, что я переоделась, то поймет, что я хочу с ним отношений, а проявлять интерес – это ошибка новичка (по словам Дакоты). Но с другой стороны, мои «Levi’s» и желтая футболка буквально кричали о том, что я не хочу отношений, что было еще большей ошибкой (по словам Эшли).
Сбитая с толку противоречивыми советами подруг и пребывая в таком стрессе, что за последние часы, наверное, потеряла десяток лет жизни, я повернулась к Скарлетт:
– А ты что думаешь?
Скарлетт провела рукой по каштановым волосам. Это было до того, как она принялась экспериментировать, окрашивая их всеми цветами радуги. Когда я распускала волосы, то выглядела растрепанной, но локоны Скарлетт красиво спадали по обеим сторонам ее лица, делая ее особенно привлекательной.
– Я думаю, что Джошуа Ричардсон – жалкий придурок и тебе не следует с ним встречаться.
Это заявление, которое по абсурдности могло сравниться только с модой на кроссовки на платформе, было встречено молчанием.
– Придурка бы не выбрали капитаном футбольной команды, – сказала я, защищая Джошуа.
Скарлетт фыркнула:
– Напомню, что в прошлом году Джошуа встречался с Джессикой. Они переспали, а на следующий день он бросил ее и всем сказал, что у нее волосатые подмышки.
Конечно, я знала эту историю. Все слышали о волосатости Джессики Беккер. Всем казалось забавным, что в течение нескольких недель Джошуа подсовывал ей в шкафчик бритвы, кремы для депиляции и восковые полоски – чтобы донести свою мысль как можно понятнее и глубже. Никто не переживал, когда вскоре Джессика сменила школу.
– Алисе просто нужно сделать депиляцию, – ответила Дакота, явно не понимая сути проблемы. Эшли, чью феминистскую совесть это не коробило, ее поддержала.
– Не встречайся
– Если ты не пойдешь, то совершишь самую большую ошибку в жизни, – сказала Дакота.
– Если ты не пойдешь, то пойду я, – сказала Эшли.
– Я пойду, – решила я. – Хотя бы из любопытства.
Скарлетт закатила глаза, захлопнула свой контейнер с едой и выпалила:
– Ты ему не интересна.
– Как ты можешь такое говорить! – в ужасе воскликнула Эшли.
Скарлетт пожала плечами.
– Это правда.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, вот и все. И если бы ты мне доверяла, то не стала бы с ним встречаться.
В глубине души я понимала, что сестра права, но мне, которая целыми днями продумывала любовные сценарии с Джошуа Ричардсоном в главной роли, слушая «Сэвэдж Гарден», отчаянно хотелось поверить в обратное. Дакота с Эшли переглянулись, но ничего не сказали. То ли потому, что думали, что Скарлетт права, то ли потому, что знали: я не потерплю критику в адрес своей младшей сестренки.
Джошуа опоздал на полчаса. Он повел меня к своей машине и открыл мне дверцу. Я чуть не упала в обморок от такой галантности. Мы поехали к Бобу и взяли там по молочному коктейлю. К моему большому облегчению, Джошуа не давал мне и слова вставить, подробно рассказывая о своей любимой теме: о себе. Я с трепетом ловила каждое его слово. Потом Джошуа предложил вернуться в машину, что мы и сделали. Он достал из бардачка бутылку дешевой водки, сделал несколько глотков из горлышка и протянул мне.
– У меня есть фальшивое удостоверение, – сказал он, объясняя наличие водки, ведь ему еще не исполнилось двадцать один.
Я сделала глоток и закашлялась. Алкоголь обжег мне горло. Я впервые пила что-то крепче пива. Но я не хотела показаться ребенком, которым по сути была, поэтому снова поднесла бутылку к губам и сделала еще один глоток. Я решила в кои-то веки побыть бунтаркой. В то мгновение я ничего не боялась. У меня закружилась голова. Джошуа притянул меня за плечи и поцеловал. Я никогда не целовалась, это было для меня в новинку и потому интересно, но не особо приятно: слишком много слюны, ручник больно врезался мне в ребра. Несмотря на это, я не сопротивлялась, когда Джошуа скользнул руками мне под футболку и сжал мою грудь с нежностью фабричного тестомеса. Я уже испугалась что не смогу выбраться из этой машины, когда, к моему облегчению, Джошуа отстранился и вернулся на свое место.
– Я хотел с тобой кое о чем поговорить, – сказал он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Я хочу встречаться с твоей сестрой.
Я была бы не так шокирована, если бы мне на голову вдруг свалился мусорный бак. Я поправила футболку, чтобы немного успокоиться, и подумала: «Джошуа красивый, но такой тупой!» Он смотрел на меня, ожидая моего ответа.
– Почему ты плачешь?
– Аллергия на алкоголь, – пробормотала я.
– А, вот как.
Я была потрясена: впервые кто-то предпочел мне Скарлетт. Джошуа молча отвез меня домой и напоследок спросил: