Счастливчик Старр (Lucky Starr)
Шрифт:
Спустя час падающий на Юпитер корабль резко увеличил скорость.
В центре экрана вырисовалась теперь та часть звездного неба, в которой находилась Амальтея. Эта крупинка должна была подхватить их и спасти. Пока же она безмятежно кружилась по своей орбите, а корабль все падал и падал.
— Вот! — радостно воскликнул Бигмен. — Ясно виден диск!
— Определить координаты объекта и сверить с расчетной траекторией, — скомандовал Лакки. — Нужна ли коррекция? — спросил он через несколько минут.
— Мы должны снизить скорость на…
— Цифры
Амальтея совершала полный оборот вокруг Юпитера за двенадцать часов, при скорости в полтора раза большей, чем скорость Ио, а гравитация там была в 20 раз ниже. По двум этим причинам Амальтея представляла собой весьма труднодоступную цель.
Руки майора Бранта задрожали на рычагах, когда «Великая Адрастея», уворачиваясь от атакующего спутника, слегка изменила курс. Теперь оставалось, пропустив Амальтею чуть вперед и уровняв с нею скорость, дождаться того момента, когда гравитация уложит корабль на орбиту. Если Юпитер-5, который выглядит сейчас огромным, станет уменьшаться, — они промахнулись…
— Получилось, — прошептал Брант, и его голова упала на трясущиеся ладони.
Лакки с чувством огромного облегчения закрыл глаза.
Ситуация на Юпитере-5 существенно отличалась от той, что была на Ио. Там все, как туристы, любовались достопримечательностями и ахали при виде красот неба — здесь их интересовал только ремонт, все прочее отпало. Люди знали, что в случае неудачи, посадка на Амальтею только отсрочит неминуемую гибель…
Было понятно, что обычный космический корабль не долетит до Юпитера-5, а другого аграв-корабля не существует и не будет существовать по крайней мере год. И если ремонт не даст результатов — времени на любование будет предостаточно.
И все же зрелище — найдись хоть один зритель — было прекрасным.
До Юпитера, казалось, ничего не стоило дотянуться рукой. В момент посадки он был почти полным, на сверкающем блюде уместилось бы десять тысяч Лун, не меньше.
Амальтея облетала Юпитер за 12 часов, и видимые спутники перемещались по небосклону втрое быстрее, чем на Ио. То же происходило со звездами и со всем прочим, кроме застывшего Юпитера, одной стороной неизменно обращенного к спутнику.
Через пять часов взошло Солнце, оно было точно таким же, как на Ио, но помчалось к Юпитеру с утроенной скоростью и устроило затмение в сотню раз более великое и ужасное.
Однако никто не наблюдал затмения, ни в первый раз, ни во второй за время их пребывания на Юпитере-5, никто не обратил на него внимания. Ни у кого не было времени. Никому даже мысль такая в голову не пришла…
Пэннер сел и посмотрел вокруг мутным взором. Веки его вспухли и покраснели. Говорил он хриплым шепотом.
— Ладно. Все по местам. Холостой прогон.
Пэннер не спал сорок часов. Остальные работали посменно, один Пэннер не спал и не ел.
Бигмен, который во время ремонта что-то подносил, уносил, снимал показания приборов и дергал рычаги, когда его просили, — теперь остался
По пояс голый, Лакки вытирался большим пуховым полотенцем. Увидев Бигмена, он поспешил обрадовать друга.
— Бигмен! Корабль полетит! Мы вскоре взлетим!
— Но ведь это всего лишь холостой прогон, Лакки.
— Корабль полетит, говорю тебе! Джим Пэннер сотворил чудо!
Донахью, собрав всю свою волю, выпалил:
— Советник Старр, это вы спасли мой корабль!
— О нет, господин Директор. Если кто-то и заслуживает похвалы, так это Пэннер. С помощью медной проволоки и клея он заставил-таки работать это чудовище.
— Но вы повели корабль на Юпитер-5, в то время, как остальные тряслись от страха! Представ перед военным судом, я подробно опишу этот случай.
— А вот как раз этого-то делать и не следует. Как член Совета, я должен избегать рекламы. Что же касается официального отчета, то все это время командиром оставались вы. Мои действия упомянуты не будут.
— Это невозможно. Я никогда не позволю, чтобы меня превозносили за то, чего я не совершал.
— Вам придется потерпеть. Это — приказ. И давайте-ка оставим эти разговоры о военном суде!
Донахью принял героическую позу.
— Меня необходимо отдать под суд! Вы неоднократно говорили мне о сирианских агентах! Я пренебрег этой опасностью — в результате чего на вверенном мне корабле произошла диверсия!
— Здесь и моя вина, — возразил Лакки. — Я был на борту корабля и не предотвратил беды… Кстати, если нам удастся обнаружить диверсанта, вопроса о суде даже не возникнет.
— Диверсант, конечно же, — робот, о котором вы меня предупреждали… Как я был слеп!
— Боюсь, директор, что вы еще не окончательно прозрели. Он не робот.
— Нет? — Донахью опять ничего не понимал.
— Робот не пошел бы на такое. Ведь мы едва не погибли! А это уже нарушение Первого Закона.
— Ну, а если он не знал, что причиняет вред?
— Все, находящиеся на борту «Адрастеи», не исключая гуманоида, прекрасно понимают, что такое аграв для корабля. Как бы то ни было, а теперь установление личности диверсанта будет делом пустячным.
— Как это?!
— Ну подумайте сами. Если человек совершает такую серьезную диверсию, то он должен быть либо сумасшедшим, либо жутким фанатиком, чтобы оставаться на корабле.
— Логично.
— После нашего взлета с Ио люки не открывались. Иначе мы сразу почувствовали бы спад давления. Это означает, что диверсант остался на Ио. Он и сейчас там, если не улетел.
— Каким образом? Кроме нашего, туда не доберется ни один корабль!
— Ни один — наш…
Глаза Донахью на мгновенье расширились.
— А также ни один сирианский!
— Вы уверены в этом?
— Да, уверен. — Донахью нахмурился. — Постойте… Но ведь прежде, чем мы покинули Ио, мы произвели поверку! Каждый доложил о своем присутствии!