Счастливчик
Шрифт:
— Только ради одного этого стоит ездить на дачу, — сказала мама, глядя на ребят. — Ты только посмотри, как они едят суп?! Дома их не заставишь.
— Лучшая приправа, это голод, — сказал папа, подбирая остатки соуса на тарелке.
— Кстати о приправах, — сказала мама. — Кто-то обещал нам показать, нечто выдающееся… Кто бы это мог быть?
— Спокойствие, друзья мои, — сказал папа, вытирая рот салфеткой. — Этот человек среди вас и он готов вас удивить.
— Ура! — закричала Варя. — Идёмте скорей!
— Хорошо, хорошо, — сказала мама, —
— Как, — взмолился папа, — ещё и кекс? В человеческих ли силах съесть всё это, а, Варвара?
— В человеческих, — уверенно ответила Варя, у которой всегда находилось в животе местечко для сладкого кусочка…
— Сергей, — обратился папа к мальчику, — ваше мнение? Одолеем кекс или нет?
— Надо бороться, — мужественно отозвался мальчик, который наелся так, что казалось, вот-вот лопнет.
— Вот она, воля к победе! — торжественно взмахнул ложкой папа. — Но, дорогая, если мы будем так есть каждый день, мне придётся покупать новый костюм к следующему месяцу.
— Не беспокойся, со следующей недели мне нужно будет заниматься моим новым проектом и для пирогов времени не будет, — успокоила его мама. — Если только Варя не испечёт нам что-нибудь…
— Я испеку, — отозвалась Варя, — только ты мне покажешь, как.
— Покажу, — пообещала мама, — обязательно покажу. Ну, кому, какой кусочек?
Управившись с кексом и дружно вымыв посуду, все отправились на веранду, и расселись на стульях.
— Ждите здесь, — сказал папа, с видом фокусника готовившего эффектный трюк. — Закройте глаза и не открывайте раньше времени. Варвара, не подсматривай!
— Я ничего не вижу, — сказала Варвара, но сама, не в силах сдержать любопытство, смотрела сквозь ресницы одним глазом, на то, как папа удаляется, а затем приносит стол, на который ставит что-то, накрытое белой тканью и куда-то отводит Степашку.
— Внимание, внимание! — наконец объявил папа, — Откройте свои глаза и не говорите, что вы не видели! Только сегодня и только здесь, первое и последнее представление великого Мага и Чародея, прославленного Торфяного Волшебника и скворечных дел мастера, практикующего по ту, и по эту сторону луны, ученика всемирно известного мавра Альб де Десерт Саиба ван дер Хо-Хо-Хофена IV с половиной, по прозвищу Снежок, несравненного и всеми любимого, — Папочки! Аплодисменты, друзья мои, аплодисменты! Не сдерживаем себя, не сдерживаем! Хлопаем до упаду!
Все захлопали, а Серёжа даже засвистел. Папа, немного выждав, поднял руку, призывая собравшихся к тишине.
— Но прежде чем я сорву покров со своего последнего невероятного творения, я попрошу удалиться всех, кто не верит в чудо утренней зарядки, овсяной каши и зубной пасты, — провозгласил папа. — Присутствуют такие в зале?
— Нет! нет!
— Хорошо, — сказал папа, — тогда приступим. Помогать мне будет мой друг и коллега, грозный повелитель жуков, бабочек и прочих летающих созданий, милейший пёс и член нашей семьи, — Степан Великолепный. Степан,
Невидимый доселе Степашка вышел из-за куста жасмина, гордо неся в зубах маленькую веточку смородины.
— Спасибо, коллега, — с самым серьёзным видом сказал папа, забирая у Степашки ветвь и витиевато раскланиваясь. — Прошу вас, присаживайтесь.
Степашка с уморительно важным видом сел рядом с папой, чем вызвал новый взрыв смеха.
— Итак, под этой белой мантией, сотканной из чистейшего лунного света и кандагарской паутины, (такой крепкой, что на ней можно подвесить целого слона!), находится скворечник. Самый обычный скворечник, который вы все не раз видели и, который, по мановению этой волшебной смородиновой ветви, (а весной, как вы, может быть, знаете, на смородине можно найти волшебную веточку, только нужно знать, как правильно её искать) превратится сегодня в сказочный птичий дворец. Итак, — папа взмахнул ветвью над покрывалом и забормотал что-то, похожее на:
— Крам-чики-тики- май-я-я, трам-чики-тики-бай-я-я, Он так сильно размахивал веткой, что Степашка, воспринял это как предложение поиграть и когда папа в очередной раз опустил её вниз, он крепко вцепился в неё зубами и стал тянуть её на себя.
— Храм-чики-тики-вай-я-я, брам-чики-тики-фай-я-я, — невозмутимо продолжал колдовать папа, стараясь вырвать ветку у разыгравшегося Степашки, в то время как в зрительном зале нарастал хохот.
— Прам-чики-тики-хай-я-я, бац, клац, мац! — закончил папа и, вырвав измочаленную ветвь, элегантно взмахнул её остатками над покрывалом и отбросил в сторону. Затем, он отдёрнул покрывало одним лёгким движением рук и, скромно отойдя в сторону замер, скрестив руки на груди. Несколько секунд на участке стояла мёртвая тишина, и было видно, что папа даже немного заволновался, но потом мама встала и произнесла:
— Дорогой, я беру все свои слова обратно, это просто чудо!
— Да, да, — закричали дети, вскочили со своих мест и подбежали к скворечнику, который переливался на солнце всеми цветами, но больше всего лимонно-жёлтым и багряно-красным.
— Ой, смотрите, кошечка! — тараторила Варя. — Сиреневая кошечка в окне! А вот вторая, на крыше!
— А вот дверца, а рядом — велосипед. Два! — сказал Серёжа.
— А это кто нарисован? Зайчик? И что это у него? — спросила Варя.
— Ха. Да это же Степашка верхом на огромной морковке! — отозвался Серёжа. — Круто!
— Здесь даже маленькая табличка с адресом, — сказала мама. — 2-я Южная улица, Участок с сосной, Весёлый Скворечник. Чудесно. В это раз ты превзошёл самого себя.
— Да, — сказал папа, смущённый и гордый. — Всё получилось очень удачно. Правда, немного лака я, всё таки, разлил…
— Немного? — недоверчиво спросила мама.
— Всё что оставалось в банке, — сконфуженно признался папа. — Просто в этом сарае так узко! Но это ничего, зато теперь у нас там лакированный пол!
Мама сокрушённо покачала головой, но промолчала.