Счастливчик

Наумов Алексей

Варя замотала головой.

— Он может болтать без умолку целыми днями и стоит ему только рассказать что-то, как он тут же разнесёт это на всю округу. Странно, что вы не замечали. А вы уже придумали, что подарите?

— Я вышью маме цветочки, — сказала Варя. — Они уже почти готовы, только листики остались доделать.

— А я ещё не придумал, — грустно сказал Серёжа. — Ничего в голову не приходит.

— Не переживай, — сказал папа, — у нас масса времени. Так, я думаю, здесь мы закончили, пора перебираться на кухню. Только

поднимусь, проверю Счастливчика и сразу приду к вам. Впрочем, он четвёртый день только спит и ест, так же как его дружок. Степашка, пойдёшь с нами на улицу?

Степашка поднял от пола всклокоченную ото сна голову, сонно посмотрел на папу, звучно зевнул и снова впал в спячку.

— Так я и думал, — сказал папа. — Что ж, вперёд, на кулинарные подвиги!

Пока Серёжа чистил картошку, папа быстро разобрался с курицей и поставил её в духовку. Правда, вместе с подносом с курицей в печку попало и полотенце, которое вскоре наполнило кухню дымом, но это были мелочи.

— Всё равно оно было старым, — уверенно сказал папа, выкидывая тлеющее полотенце на улицу и открывая окошко. — От старых вещей нужно избавляться. Иначе они заполнят всю вашу жизнь и не дадут вам двигаться вперёд! Только не говорите маме…

Когда дым немного рассеялся, весёлая троица, приступила к изготовлению кексов и тут дело сразу пошло не так гладко.

— Сколько я положил стаканов муки? — спросил папа Серёжу.

— Я не знаю, — ответил тот. — Я не считал.

— Хм, — сказал папа. — Беда в том, что я тоже. Как же нам теперь это понять?

— Давайте всё сделаем заново? — предложила Варя.

— Отличная идея, — сказал папа, — так мы и поступим. Точнее, поступили бы, если… Словом, у нас осталось только одно яйцо в запасеи мы не можем начинать заново.

— И что же делать? — спросил Серёжа.

— Можно попробовать собрать муку столовой ложкой обратно в стаканы, и посмотреть, сколько я уже положил, — предложил папа. — Что скажешь, главный кондитер?

Варя пожала плечами.

— Придётся…

Они принялись пересыпать муку обратно, и им показалось, что папа положил на один стакан муки больше.

— Хорошо, что я ошибся, — радовался папа. — Иначе как мы бы узнали, что я ошибся до этого?

Варя покачала головой. Её кулинарный опыт был невелик, но она понимала, что когда муку перекладывают по нескольку раз туда-сюда, ничего путного из этого выйти не может.

— Так, теперь сахар, — сказала Варя.

— Но я уже положил сахар, — сказал папа. — В самом начале. Стоп. Получается, что то, что мы приняли за муку, был сахар и на самом деле, я не клал лишний стакан муки, а положил сахар, следовательно, мы должны положить ещё один стакан муки, который мы не положили… или сахара… Что-то я запутался.

Варя окончательно расстроилась, совершенно уверенная, что тесто не получится.

— Делать нечего, — сказал папа. — Мы будем пробовать тесто на вкус и, если оно вкусное, то и кексы

должны получиться вкусными. Это же так просто, почему мы сразу так не сделали?

Он размешали массу, и выжидающе посмотрел на Варю. Та обмакнула указательный палец в тесто и старательно облизала.

— Ну как? — спросил он. — Вкусное?

— Не очень, — сказала Варя. — Не сладкое.

— Добавим сахар, — сказал папа.

После этого, тесто стало сладкое, но слишком густое, а после, когда они добавили молока, и жидкое и невкусное.

— Так мы никогда не испечём кексы, — сказал папа, глядя на полную густой массы миску. — Надо что-то решать.

— А может, прямо так оставим, — предложил Серёжа.

— Гениально! — сказал папа. — Только добавим какао и немного мёда. Где формы?

Они залили злополучное тесто в формочки, а оставшуюся часть папа вылил в форму для пирога.

— Какая разница, — сказал он. — Будет ещё один большой кекс. Что в этом плохого? Большие кексы, это очень модно сейчас.

Варя уже не вздыхала, а просто грустно провожала взглядом скрывшиеся в электропечи заготовки. «В следующий раз, — решила она, — я всё буду делать одна. Мужчины, что они могут понимать в выпечке?!»

— Так, — сказал папа, оглядываясь. — Курица готовится, картошка включена, осталось только всё это убрать, вымыть пол и стереть муку со стола. И со стен… И со шкафа… Да и с лампы, пожалуй, тоже. А потом можно наряжать ёлку.

В шесть рук они быстро прибрались. (Правда, в процессе уборки, папа опрокинул на пол открытую пачку какао-порошка, а потом сел на открытую маслёнку, которую снял со стола, чтобы его протереть, но это были детали, к которым все уже привыкли.) Закончив, они надели дождевики, так как снег, т. е. дождь, полил с удвоенной силой, взяли таз с игрушками и отправились наряжать ёлку.

— А мы повесим на неё гирлянды? — спросила Варя, готовясь повесить огурец на мохнатую ветку.

— Боюсь нет, — сказал папа, прикрепляя яблоко. — Во первых их у нас их нет, а во вторых, из-за дождя лампочки всё равно бы не стали работать.

— А как же мы тогда увидим нашу ёлочку? — поинтересовалась Варя. — Тут совсем темно и дождик.

— Об этом я не подумал, — признался папа и рассеянно откусил кусок от ёлочного украшения. — Какие вкусные шары! Так, я придумал. Снимайте то, что вы успели повесить и за мной.

Ребята послушно сняли свои фрукты и овощи и устремились за папой, который обогнул дом и остановился у небольшой рябины.

— Вот наша ель! — сказал он, торжественно указывая рукой на рябину.

— Рябина? — изумился Серёжа.

— А так можно? — спросила Варя.

— Это же летний Новый год, а не зимний, — сказал папа. — Рябина отлично подходит, она яркая и нарядная. И главное, посмотрите, как хорошо её освещает уличный фонарь? А вот и окно кухни, откуда мы сможем на неё любоваться. Говорю вам, это то, что нужно.