Счастливчик
Шрифт:
— Очень хорошо! Прекрасно! За историю единица, а ему и горя мало! Что с тобой сделалось, а?
Счастливчик смотрит на классного наставника таким взглядом, точно это не классный наставник, а бенгальский тигр, который вот-вот сейчас проглотит его. От смущения и испуга Счастливчик продолжает трубить. Ужасные звуки вылетают точно сами собою из злополучной трубы помимо всякого желания Счастливчика.
Ах, эта ужасная труба совсем не знает приличий!
— Это еще что за дерзость! — кричит Петр Петрович и, выхватив злополучную трубу,
Счастливчик совсем опешил.
Что же это такое! Что за несчастный день сегодня!
Ах ты, господи! Противная труба!
ГЛАВА XXXII
Счастливчик наказан впервые в жизни.
Подгурин, Бурьянов и Янко уже и счет потеряли тем разам, в которые они оставались в гимназии после уроков. Им как будто даже нисколько это не неприятно: порешили играть в перышки, а то и выспаться под скамейкой.
Ровно в половине третьего первый класс расходится по домам.
— Где Голубин? — произносит тревожным голосом Дедушка, заглядывая в лица своих воспитанников.
— Голубина нет, он ушел домой! — отвечает равнодушно чей-то голос.
— Нет, он не ушел. Его мать пришла за ним. Где же Голубин?
— Да, где же Голубин?
— Братцы, да мы его с самой большой перемены не видели. С двенадцати часов. Где же он, правда?
Это говорит Помидор Иванович, и голос его вздрагивает от волнения.
— Да, не видели! Аля, Голубин, Голубчик, где ты, откликнись!
Вдруг Счастливчик, как встрепанный, вскакивает со своего места.
— Боже мой! Господи! Да ведь Голубин вплену! Он заперт в сарае! Ах! Я запер его тогда еще, во время игры! — кричит он звенящим от волнения голосом. — Что я наделал?! Что я наделал?!..
И не слушая ни классного наставника, ни воспитателя, Кира выбегает из класса и по коридору, лестнице, через сени спешит на гимназический двор. Сердце его стучит, как молот, так громко и сильно, что даже как будто слышно его биение. Внезапно перед мысленным взором мальчика предстает образ худенького, слабенького Голубина, смотревшего на него испуганно-смущенными глазами, когда он тащил его в сарай. И он все-таки втащил его туда, втащил, втолкнул и запер… Запер и забыл выпустить… О, недобрый, нехороший Счастливчик! О, злое маленькое сердце!
Забыть хрупкого, болезненного мальчика в холодном сыром сарае для дров, да еще в одной куртке!.. Замирая от ужаса, взволнованный, потрясенный, Счастливчик бросается туда.
Что это? Сарай открыт! Дверь его настежь!
— Где Аля? Где Голубин? — кричит в отчаянии Счастливчик, увидя дворника, подметающего двор.
Молодой, глуповатый на вид парень улыбается.
— Товарища изволите искать, барин? — говорит он, широко ухмыляясь всем своим простодушным лицом, — нет их, тю-тю, пропали!
— Как пропали? — широко раскрывает испуганные глаза Счастливчик,
— Да так, — ухмыляется парень и добродушно смеется. — Пропал, вот и все. Иду, эта, я полчаса назад в сарай, вижу — барчонок лежит, продрогший у дров-то, скорчившись, весь посинелый и слезки на щеках. Видать, плакали… Лежит и спит…
— Посинелый… слезки… спит… — растерянно повторяет Счастливчик и весь дрожит, как в лихорадке.
— Я его будить… Он, сердешный, на головку жалится. Головка, вишь, у него заболела… Надо думать, заболит! Два часа дрыхнуть в холодном сарае…
— Ах! — роняет Счастливчик, и зубы его стучат, и весь он трепещет, как былинка от бури.
— Господи! Куда же вы его дели? — стоном срывается с его похолодевших губ.
— Домой отправил. Взял и отвел домой. А мамаши его не было, значит; за ним чтобы идти, из дому вышли. И не знают мамаша, что болен их сынок.
— Болен? — глухо вскрикивает Счастливчик, и точно невидимые когти разрывают его сердце на десятки кусков.
— Горячий… известно болен! Как до постельки добрался, так и повалился навзничь, а сам-то синий, ровно мертвец, — предупредительно докладывает парень.
— Синий, ровно мертвец! — эхом отзывается в груди Счастливчика, и, не помня себя, он кидается в класс.
Все разошлись по домам. Гимназия опустела. Только трое из «мелочи» играют в перышки на задней скамейке.
— Ну, что, нашли Голубина? — осведомляется Янко, и тревожно поблескивают его хохлацкие глаза.
— Нашли… болен дома… из-за меня болен Голубин, — едва находит в себе силы ответить Счастливчик, падает на скамейку и рыдает на весь класс.
ГЛАВА XXXIII
Внизу в швейцарской происходит другого рода история. Monsieur Диро, как ни в чем не бывало, приехал, ничего не подозревая, за Счастливчиком, и вдруг…
— Они наказаны. Их не пускают, — объявляет ему швейцар.
Счастливчик наказан? О, этого не может быть! Это какое-то недоразумение. Маленький Счастливчик не может быть наказан. Это какая-то чепуха!
Monsieur Диро говорит на своем французско-русском, непонятном, как китайский язык, наречии. Швейцар возражает по-русски, и оба волнуются, не понимая друг друга.
К счастью, в швейцарскую входит классный наставник и, на вопрос взволнованного гувернера, предупредительно поясняет, что ученик Раев получил единицу, плясал и трубил в классе и за все это оставлен в гимназии на два лишние часа. Monsieur Диро ужасно удивлен.
— О, — лепечет он чуть внятно, — такий малют, такий хорошая мальчугашик и вдруг единишка и трюба!.. Не понимай! О, как это шесток! Как шесток таково наказаль!
Но еще больше волнуются дома, когда в обычное время возвращения из гимназии не видно знакомых санок, запряженных Разгуляем. Бабушка, всегда поджидающая у окна своего любимца, приходит в невероятное волнение.