Счастливчики

Райз Тиффани

— Аренда оплачена до конца года, — сообщил МакКин. Он вытащил конверт из коробки и показал ей квитанцию. — Я бы подарил тебе эту квартиру, но не владею зданием. И если хочешь оставить мебель, она вся твоя. Все, что тебе не нужно, можешь продать. — Ее охватило огромное облегчение. Она не была без ума от этого места, но ей нравилось иметь крышу над головой. Это была очень хорошая квартира — угловая, на втором этаже колониального особняка в стиле эпохи Возрождения в исторической части Старого Луисвилля. МакКуин купил сюда старинный диван и стулья, ковры на отполированные

деревянные полах и шикарную кровать королевского размера. Все для него, конечно, не для нее. Но было огромным облегчением, что ее не выгоняют. Ей больше некуда идти.

— Я ценю, что ты даешь мне время, — произнесла она.

— Если тебе нужно больше времени, только попроси. — Он улыбнулся и вытащил конверт поменьше. — И я написал тебе рекомендательное письмо.

Это заставило ее громко и сильно рассмеяться.

— Рекомендация для чего? — спросила Эллисон. — Существует агентство по поиску любовниц для богатых мужчин?

Он поморщил нос в отвращении.

— Ты не была моей любовницей. Это так…

— Правдиво?

— Мелодраматично. Это всегда было дружеским деловым соглашением.

— Поняла. Значит, ты меня не бросаешь. Ты меня увольняешь.

Эллисон отвернулась к окну и краске, которую сдирала. Снаружи шли студенты, некоторые из них были одеты в красные футболки университета Луисилля. Они шли мимо дома, потея на солнце. Одна девушка держалась за руку своего парня. Другие два парня шутливо толкали друг друга. Они были, скорее всего, года на четыре младше нее. И все же выглядели, как дети. Счастливые дети. Красивые счастливые дети. Все дети должны быть счастливы.

— Я пришлю кого-нибудь сделать здесь ремонт, — сказал МакКуин. — Я хочу быть уверенным, что ты получишь залог обратно.

— Я могу сама все покрасить.

— Я пришлю кого-нибудь.

— Это ведь теперь моя ответственность, верно?

— Да, но…

— И я — нет, — сказала она.

— Что нет? — спросил он.

— Твоя ответственность. Больше нет.

— К этому придется привыкнуть, — заметил он.

Она повернулась и засунула руки в карманы джинсов. Ему никогда не нравилось, что она их носит. А ещё брюки и спортивные штаны. МакКуин предпочитал юбки и платья — или белье, которое он ей покупал. И сегодня это был такой небольшой протест — надеть джинсы. И все же сверху она надела его любимую блузку — милый белый кружевной топ, который делал ее похожей на хиппи, затерявшейся во времени — она распустила волосы и накрутила их так, как ему нравилось.

— Привыкнешь, — сказала она. — Я уже привыкла.

МакКуин проигнорировал это замечание и снова заглянул в коробку. Он вытащил холщовую сумку, внутри которой было что-то, похожее на кирпич.

— Что это? — задала она вопрос, прищурившись.

— Пятьдесят тысяч долларов. Наличными.

Эллисон широко открыла глаза.

— Это поможет, пока ты не найдешь работу, — объяснил он. — Или поможет закончить аспирантуру. Я тебя знаю, поэтому даю приказ не тратить их на книги и не раздавать нуждающимся.

Она проигнорировала последнее предложение. Если он давал ей деньги, она может делать

с ними все, что посчитает нужным. Эллисон скупит весь чертов магазин книг, чтобы досадить ему, если захочет.

— Пятьдесят тысяч долларов, — сказала она. — Ты, должно быть, испытываешь огромное чувство вины, МакКуин.

— Я действительно чувствую себя виноватым, — подтвердил он с гордостью. — Я платил тебе, чтобы ты не работала, чтобы ты всегда была свободна для меня. Три года — это большой пробел в твоем резюме.

— Я расскажу, что работала на тебя в качестве профессиональной содержанки. Имя Купера МакКуина известно во всем штате.

— Я бы предпочел, чтобы ты показала рекомендательное письмо. Там говорится, что ты очень хороший личный помощник.

— Ударение на слове «личный»? — Она подняла сумку, определяя ее вес. — Я думала, будет больше.

МакКин поднял брови.

— Нечасто я слышу это предложение.

Она уставилась на него, плотно сжав губы и не улыбаясь.

— Пятьсот купюр по сто долларов не занимают много места, — сказал он. — Не верь всему, что показывают в кино. Даже миллион не заполнит кейс полностью, только если банкноты не по доллару.

— И ты отдаешь их мне по зову сердца? — спросила она.

— Да. Тебе следует знать, мой юрист предупредил меня, что тебе лучше подписать соглашение о неразглашении до того, как я дам тебе деньги. Я сказал, что он знает, куда может засунуть это соглашение.

— Соглашение о неразглашении? Он хотел, чтобы я его подписала, потому что спала с тобой?

— Я плачу ему, чтобы он меня защищал, — сказал МакКуин. — Интервью с бывшей няней моей дочери, рассказывающей, как я спал с ней в ее нежном девятнадцатилетнем возрасте, может мне повредить. Ты же знаешь, что я хочу баллотироваться в губернаторы. Но я не заставляю тебя ничего подписывать. Я тебе доверяю. Я всегда тебе доверял. Деньги твои. Я хочу, чтобы ты их взяла. Ты сделаешь себе только хуже, если не возьмешь.

— Мне не стоит их брать, — сказала она. — Этим ты слишком легко отделаешься.

МакКуин улыбнулся. Он осознавал свою вину и свои грехи.

— Но я их приму, — сказала она.

— Ты их заработала.

— Да, — согласилась она. — Но не потому, что терпела тебя последние шесть лет. Я их заработала только за то, что вынесла этот разговор.

Он опустил голову и тяжело выдохнул.

— А ты не из тех, кто упрощает жизнь, — сообщил он. — Могла бы поблагодарить. Большинство девушек не получают выходное пособие после разрыва отношений.

— Я не твоя девушка, помнишь? — Она положила деньги в коробку. Эллисон увидела серьги. Увидела квитанцию об аренде. Увидела письмо. Увидела два толстых конверта.

— Что это?

— В одном твоя почта. В другом… фотографии.

— Наши фотографии? — спросила она.

Он медленно кивнул.

— Ты хоть представляешь, насколько больно отдавать эти фотографии?

— Насколько?

— Намного. Я был близок к тому, чтобы оставить их у себя. — Он почти соединил указательный и большой пальцы, оставив между ними небольшое расстояние.