Счастливые и несчастные (сборник)
Шрифт:
– Вы это серьезно? Чем больше женщина раздевается, тем меньше на нее обращают внимание… исчезает тайна.
– Чепуха! – Камилла вздернула плечи и состроила невинные глазки. – Когда я мало на себя надеваю, сбегается пол-улицы. Сниматься в одежде так старомодно.
Брат налил себе коньяк, опрокинул рюмку, поперхнулся и в полном расстройстве склонился над столом – наконец до него дошло «королевство» ненаглядной.
А Сашка все нагнетал обстановку, даже нарочно хотел казаться хуже, чем есть на самом деле.
– …Дальше я снимал на пляже нудистов. Отбоя от желающих не было – денежки так и сыпались.
– Омерзительно! Замолчите!.. – брат стукнул кулаком по столу – с ним случилась истерика – ясное дело, недостойная взрослого мужчины, но она внушала некоторые опасения.
Наши дамочки притихли; Сашка понял, что переборщил, не предвидел бурную реакцию брата, и красиво закруглился:
– Фотомиры как ничто дают почувствовать время.
Пошатываясь, брат встал из-за стола, и я подумал – сейчас огреет Сашку бутылкой, но он зло бросил мне:
– Отойдем!
Мы вышли к гардеробу, и он вцепился в мою рубашку.
– Ты негодяй! Весь вечер пошел насмарку! Зачем посадил этого подонка?! Ведь предупреждал – никого не сажай… И Камилла хороша… – он уронил голову и чуть не расплакался от сознания, что потерпел полный крах.
Когда мы вернулись, Сашка галантно распрощался, поцеловав руки нашим дамочкам, меня хлопнул по плечу, а перед братом извинился:
– Простите, если сказал что-то не так. У меня бездна недостатков, но, поверьте, совершенно не хотел вас обидеть. Я сильнейшим образом уважаю всех Ленькиных друзей.
Через два дня я встретил его в клубе.
– Этот твой родственничек – полный идиот, – начал он, после того как обнял меня и разлил водку, – трясется над бабами, которые в общем-то так себе… Когда вы с ним отошли, обе сунули свои телефоны. Я не просил, сами дали… Этой самой Камилле я позвонил, она сразу: «Здравствуй, дорогой». Я говорю: «Хочу с тобой встретиться». «Я тоже», – отвечает. «Хочешь, – говорю, – сразу приезжай ко мне, или пойдем в ресторан». «Как ты хочешь, дружочек», – говорит. Короче, она приехала и показала чудеса секса. А сегодня с утра и эта Маша приезжала, показала стриптиз.
Тёплый летний вечер
Они сидели в открытом кафе в тени деревьев. Вечернее солнце просеивалось сквозь листву, и на их столе дрожали желтые пятна, а на стаканах и бутылке вина сверкали блики. Они сидели напротив друг друга, двое мужчин среднего возраста, двое друзей.
– Такой прекрасный вечер, а на душе тягостно, – проговорил Виктор, нервно теребя сигарету. – Последнее время я сам не свой. На работе все раздражает, сослуживцы уже избегают со мной общаться.
– Хм, что ж ты хочешь, – усмехнулся Игорь. – Тебя действительно последнее время не узнать. Что случилось, чего ты расклеился?
– Да дома как-то все неладно. Скажу тебе откровенно – по-моему, Вера разлюбила меня.
– Ну уж! Не преувеличивай! Ты умеешь накручивать себя.
– Эх, Игорь, если бы! Ты, конечно, многое обо мне знаешь, но не все. Клянусь тебе, не все… Мы ведь с Верой прожили почти десять лет. Многие считали, да и сейчас
– Ну что ты спрашиваешь?
– В общем… Как ты знаешь, мы познакомились еще в институте. Ей было двадцать лет, мне на три года больше. Я помню, когда первый раз увидел ее. Представляешь, в вестибюле института толпились студенты, большая группа, но она выделялась среди всех, вокруг нее было прямо сияние.
– Нимб, что ли? – с ухмылкой вставил Игорь.
– Нет, серьезно. В струящемся платье она выглядела как фея. И на лице – улыбка. Помню, я удивился – каким же прекрасным может быть человеческое лицо. У нее был чистый взгляд, взгляд святой.
– Брось! – поморщился Игорь. – Фея, святая! Ну что ты в самом деле! Ты всегда был фантазер и сейчас фантазируешь. Что за сентиментальные штучки! Взрослый мужик, а несешь чепуху. Давно пора понять – нет святых баб.
– Ну а мне казалось – она из тургеневских времен… Я дарил ей цветы. Однажды, как мальчишка, перед ее домом мелом написал: «Вера! Я тебя люблю». В общем, влюбился. И она вроде… После того как мы расписались, она сказала: «Я люблю тебя с первой встречи», – приятные воспоминания вызвали улыбку у Виктора, смутную улыбку, которая быстро погасла: – Да, все начиналось прекрасно… Но вот ребенка у нас не было, а я так хотел сына… Вера так и не смогла забеременеть. Да, вот так… Давай выпьем, – Виктор допил вино и, взяв бутылку, снова наполнил стаканы. – Вера все искренне рассказала о себе. У нее до меня было одно серьезное увлечение. Парень-спортсмен, «с античным торсом», как она сказала. И вот странно, я так ее любил, что ревновал к этому спортсмену, ревновал к прошлому. Понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Все представлял, как она с этим «с античным торсом» в постели.
– Ревновать к тому, что было, ясное дело, глупо, – согласился Игорь. – У нормальной женщины к двадцати годам и должен быть любовник. И может, даже не один. Ну и хрен с ними. Часто женщина забывает об этом. Говорит: «А-а, по глупости». Дура, мол, была. А если она все забыла или хочет забыть, этого как бы и не было.
– Возможно, – кивнул Виктор, – но вот такой я идиот. Но послушай, как у нас все сложилось дальше… Первые год-два все было хорошо. Она говорила: «Ты самый замечательный, подруги мне завидуют»… Но потом все изменилось. Я заметил, что дома она стала рассеянной, ее улыбка стала какой-то тайной, я чувствовал, что она думает о чем-то своем. И она стала слишком много времени уделять своей внешности. Я догадывался – она привыкла нравиться мужчинам, а от соблазнов трудно устоять… Скажи, она действительно красивая?
– Извини, но… обыкновенная, – Игорь немного отпил вина. – Нет, ну симпатичная, конечно, но у меня были и получше. Намного.
Виктор допил вино, закурил.
– Ну, в общем, она стала приходить домой поздно. Говорила: «Задержалась на работе». А я звонил на ее работу – она уходила как обычно. Я чувствовал – она что-то скрывает от меня, да попросту врет, но мне так хотелось ей верить… Понимаешь, я отдал ей всего себя. Мне кажется, что я и делаю-то все только для нее. Без нее моя жизнь теряет всякий смысл.