Счастливые неудачники
Шрифт:
После серии ясных вопросов и интригующе бестолковых ответов продюсер все-таки понял, с кем и о чем он говорит. И если на это понимание понадобилось какое-то время, то калькуляция собственной выгоды заняла считаные доли секунды. Он моментально смекнул, что возращение популярной некогда «иконы постмодерна» поднимет рейтинг программы до небес. Надо только эффектно подать. «Куда исчезла звезда визуального эпатажа?» Нет, для массового зрителя слишком много умных слов, надо попроще. «Уйти, чтобы вернуться». Нет, чересчур на название сериала смахивает, простовато как-то. Ладно, с этим разберутся специально обученные люди. Главное, зафиксировать в памяти начальства, что именно он «звезду» нашел и на программу привел. Дескать, искал-искал, десять пар башмаков сносил, из сил выбился, пока отыскал. Вовсе не обязательно
А чудесный блокнот листался и листался. Чтение страниц с именами и телефонными номерами поглощало все свободное время Ирочки. Она перечитывала блокнот с тем чувством, с которым полководец разглядывает карту военных действий. Планировалось наступление широким фронтом, с охватом всех главных каналов и печатных изданий. С флангов ожидалась помощь радио. Прикрытие с воздуха обеспечат наскоро смонтированные ролики, в которых богатые и знаменитые люди поделятся воспоминаниями о радости обладания смешными и смелыми «гипсорятами». Постепенно сформируются партизанские отряды в виде сообщества блогеров, каких-то чатов и форумов, о чем Ирочка имела смутные представления. Всему, что связано с интернетом, Ирочка отводила роль партизанщины, слабо управляемой, но эффективной. Жизнь интернета была ей неведома, Всемирная паутина казалась минным полем, и глубоко заходить туда она не планировала. Ей бы с главными силами разобраться.
Ирочка самозванно назначила себя главнокомандующим необъявленной войны. Даже включенный утюг должен был выжигать на белье ее имя. Конечно, долго этот ажиотаж не продержится, найдется другой информационный повод. Чтобы перетянуть внимание, кто-нибудь из звезд объявит себя наркоманом или девственником, многоженцем или агентом инопланетной цивилизации – люди творческие не лишены фантазии. Но она успеет. Ей бы только на пару дней стать главным информационным поводом, больше не надо.
Номера мобильных телефонов из старого блокнота выполняли теперь роль секретных шифров, построив комбинацию которых она надеялась выиграть. Выиграть, ни много ни мало, – целый подвал для своих «талантулов» и их блаженных наставников. Игра стоила свеч.
Главная изюминка операции «Возвращение» состояла в том, что Ирочка, дескать, ни на миг не уходила из так называемого искусства. Просто пожертвовала несколькими годами своей творческой жизни, чтобы создать целое художественное направление, «школу имени себя». И вот пришло время вынести на суд высокой общественности первые результаты педагогической жертвенности. Ирочка разбрасывала по редакциям рисунки своих «талантулов» с меткостью ковровых бомбардировок, то есть не целясь, но всегда попадая. Особо богатым клиентам, купившим когда-то ее «гипсорят», она дарила детские рисунки с такой помпой, что счастливые обладатели готовы были бы снять со стен подлинники Ван Гога, чтобы повесить на этот гвоздь «новое слово в искусстве». К счастью, у них не имелось Ван Гога, поэтому Ирочка не стыдилась своих проделок.
Для повышения убойной силы детским рисункам требовались названия. Тут пришел черед Изольды и Маруси Ивановны. Оказывается, в этом деле могут быть свои особенности. Изольда давала названия всегда односложные и столь эластичные по смыслу, что они подходили к любому детскому шедевру. После просмотра пачки рисунков она просто записывала в столбик названия на утверждение. Если какой-то рисунок выбивался из общего ряда, он перекочевывал в стопку Маруси Ивановны. Изольда, изящно склонившись над столом, писала: «Настроение», «Волнение», «Сомнение», «Миропорядок», «Вокруг», «Перезвон», «Галактика». Ирочка вычеркивала «Миропорядок» как слишком умное и шла к Марусе Ивановне. Та придерживалась иного подхода. Долго вглядываясь в рисунок, она писала на его оборотной стороне: «Жук, нехотя вылезающий на зов солнца» или «Красный цвет, переходящий в синий, в белой рамочке». Если было совсем трудно, она отдавала листок Изольде, которая тут же подмахивала какую-нибудь «Тревожность» или «Фантазию».
Сан Санычу эту работу не доверяли, его предложения всякий раз имели милитаристский уклон, что не укладывалось в концепцию новой художественной школы. Тем более детской. Например, рисунок очаровательной Оленьки шести лет от роду, с упоением размазывающей краску по белому листику и каждый раз окунающей кисточку в другой цвет, Сан Саныч предложил
Самых смешных, картавых, шепелявых и рыжих детишек Ирочка привела на очередное шоу, где они произвели фурор своей непосредственностью и какой-то утрированной детскостью. Более милыми и смешными бывают только пингвины в зоопарке. Страна рыдала от умиления, что есть такие замечательные педагоги, которые откупоривают вулканы творческой энергии в наших российских детях. Прикованным к экранам телезрителям было недосуг оглянуться и увидеть, что вокруг них полно подвалов, клубов, домов культуры, где тихо сподвижничают такие же педагоги и дети творят свои обыкновенные чудеса.
Наступая по всем фронтам, Ирочка без устали надувала информационный пузырь. И все только затем, чтобы в один прекрасный воскресный вечер, завладев прямым эфиром, на глазах всей страны прилюдно проткнуть его конвертом с лиловой печатью от местного органа власти. Взрыв был такой силы, что власть не знала, как собрать себя со стен своих кабинетов. Возмущение общественности не знало пределов. Этих талантливых детишек на улицу? Новое направление в детском изобразительном творчестве под нож? Есть ли сердце у хозяев этой лиловой печати? В главной новостной программе страны прошел сюжет «Будущее русских Левитанов под угрозой». Ирочка хмыкнула, ведь Левитан был евреем. Видимо, предполагалось, что со временем этот недостаток получится изжить.
Цель была достигнута. Чиновники, обидевшие юных художников, прилюдно извинялись по всем каналам, щедро заливали слезами раскаяния страницы разнообразных газет. Чудесным образом они быстро оказались «бывшими», настолько расстроил вышестоящее начальство этот «возмутительный факт». «Рассадник красоты» переехал в новое светлое помещение, где всем нашлось по отдельной комнате. Марусе Ивановне даже поставили печь для обжига керамики, но она по привычке работала с пластилином. Зато Изольда расширила творческий спектр пропорционально увеличению площади, добавив к своему выжиганию по дереву плетение соломенных лошадок и берестяных туесков, что вписывалось в тренд возвращения к истокам. Ее ребята даже победили на какой-то выставке, и Изольду в духе народности премировали павловским платком, который она не носила по эстетическим соображениям. Сан Саныч обогатился аккордеоном, но только, видимо, затем, чтобы всем доказать, что баянист может запросто освоить аккордеон. Правда, ему это не удалось, но вина была возложена на отсутствующий палец. Петрович получил комнату, гордо именуемую фотолабораторией, о чем теперь знала вся его родня, соседи и просто трамвайные попутчики. Словом, создавалось такое впечатление, что все, что жизнь задолжала этим людям, возвратилось разом и с большими процентами. Счастье было намазано жирным слоем, посыпано восторгом и украшено уверенностью в завтрашнем дне.
Мешали работать только частые приходы представителей разных инспекций, от пожарных до санэпидемстанции. Но если раньше они строжились и запрещали, то теперь заискивающе интересовались: все ли устраивает? не надо ли чего? Маруся Ивановна, забыв прошлые обиды, даже подружилась с теткой из санитарной службы, простила ей историю с ковриком и совершенно бесплатно получила от нее потраву от тараканов на весь свой подъезд.
Но самым удивительным событием стало появление спонсоров. Оказалось, что мамонты вымерли, а Мамонтовы не перевелись. Переполненные чувством социальной ответственности, они мечтали помочь детскому творчеству. Их буквально распирало желание поддержать юные таланты. На меньшее, чем вывоз детей в Венецию на пленэр, они не соглашались. На худой случай годилась экскурсия в Лувр. Ирочка было заикнулась о новых красках и мольбертах, но поняла, что мизерность просьб оскорбляет широту души спонсоров. От Венеции все же удалось увильнуть, сказав, что там сыро и дети «соплями изойдут». Лучше уж в Крым. И тепло, и патриотично. Ну, или в Питер, там есть на что посмотреть, это как ликбез для юных художников. На том и порешили.