Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
Во всем красном корпусе сейчас только пять-семь человек: сам Босой, пара центровых шлюх, банщик-официант да три охранника: на входе, в вестибюле и перед раздевалкой… Да, еще Додик – четвертый! И всем им четверым – хрен цена! Прощелкали зевалом, никто не ворохнулся, не поднял тревогу, и вот человек с пистолетом под мышкой подобрался к охраняемому «законнику» почти вплотную: завали последнего охранника – и делай что хочешь! Но Лис ничего делать с Босым не собирался, а валить охранника тем более. И шел-то он не к главному вору Тиходонска, а к его охраннику, защищавшему последний
Иван Квасков сидел в кресле перед телевизором, забросив ноги на журнальный столик, смотрел репортаж с соревнований по каким-то горным лыжам. Звук был выключен. Услышав шаги Лиса в коридоре, он обернулся и вскочил, засовывая руку под куртку.
– Свои! – Лис показал пустые руки. – А вот Индеец внизу даже не дернулся, видно, в «тетрис» на телефоне играет.
Боцман узнал его сразу, набычился:
– Какие свои?! Шеф отдыхает, к нему нельзя!
Сын Валета здорово изменился за эти годы. Заматерел, раздался в плечах, вроде даже подрос немного. А главное – изменилась суть молодого человека, которая отражалась в выражении наглой уверенности на лице и в холодном угрожающем взгляде серых стальных глаз.
– Да зачем он мне нужен, твой шеф? Я помыться пришел, – сказал Лис. – Дома воды третий день нет. Как тут, с водой все нормально?
Боцман отвернулся, сел в кресло и снова уставился в телевизор.
– Я не банщик, не знаю. Но к шефу все равно не пущу. Надо – вызывайте повесткой!
– Какой ты грозный! Думаешь, у меня повесток мало?
Лис устроился в соседнем кресле.
– Я тебе звонил раза четыре, только ты трубу не берешь…
– Кого надо – беру, – буркнул Боцман, следя за мелькающими на экране цветными фигурками лыжников. Лис смотрел на него.
– Серьезный базар есть, Иван.
– Знаю я эти базары. Слышал уже. Помоги нам, мы поможем тебе. Стукани, представим к УДО. А вы, может, медальку посулите или орден…
– Орден я тебе не обещаю, – сказал Лис. – А тему одну прояснить могу. Помнишь, наш давний разговор? Про Валета?
– Чего тут прояснять? И так все ясно. Без вас разобрался! – на скулах Боцмана заиграли желваки. – Вы бы шли себе… Мойтесь там, парьтесь. Что хотите… А здесь сидеть нельзя. Я на работе.
– И я на работе, – кивнул Лис. – И по моей работе выходит, что Питон к убийству твоего отца отношения не имеет. Подставили его просто-напросто…
– Чего это вы его выгораживать стали? – скривился Боцман. – Через столько лет-то? У него, небось, уже и кости сгнили, да и я срок оттянул, откинулся. Что было прошло и быльем поросло. Чего это вы вдруг вскинулись?
– Да я и тогда в сомнениях был. Странно как-то… Какой-то Питон вдруг Валета валит… Зачем это ему?
– Да чтоб бригадиром стать! Какие тут непонятки?!
– Стал?
– Чего «стал»?
– Стал Питон бригадиром?
– Стал… На том свете!
– Вот видишь! И дураку было ясно, что на него сразу подумают!
Боцман глянул выразительно, снова закинул ноги на столик, взял пульт и включил звук в телевизоре. Валяй, мол, тарахти, сколько влезет.
– А волыну «мокрую» зачем дома держал? Почему в Дон
– У него и спросите!
– Я у тебя спрашиваю. Почему он такие косяки упорол? Чтобы на пулю нарваться?
– Потому что просекли его хитрости! Братва умнее оказалась, чем он думал!
Из-за двери послышался звонкий женский смех и хриплые вскрики Босого. Боцман настороженно приподнял голову, прислушался. Потом снова растянулся в кресле.
– Много я о вас слышал за это время, – сказал он. – Братва говорит, Лис такие кружева плетет, что расплести никто не может. А потом выходит, что это не кружева, а силки! Только уже поздно, запутался, не вырвешься!
– Это правильно, – кивнул Лис. – Только зачем мне на тебя силки ставить. Ты, извиняй, мелкая дичь.
– Чего ж пришли ко мне, если мелкая? – усмехнулся Боцман.
– Новость тебе одну сказать. Она, конечно, уже не первой свежести, даже успела в скелет превратиться. Только я ее совсем недавно узнал.
– Что за новость такая?
Боцман перестал усмехаться, сжал зубы.
– В октябре 2008-го сюда приехал серьезный московский киллер по кличке Еж. И тут же убили твоего отца. И Ежа отравили, мы его скелет совсем недавно нашли… Знаешь, где нашли? В речном порту, на старом теплоходе. У него там «лежка» была, там его и кончили. Это факты, Иван, а не мои «кружева».
– Кто кончил?
– Тот кто «заказ» давал. И кто речпорт держит. И кто на место Валета встал. Но это уже не факты, это «кружева».
Лис встал, поигрывая ключами от машины.
– Вы что, на Гарика намекаете? – хрипло спросил Боцман. Лицо его побледнело.
– Это ты сказал, а не я. Думай сам!
Коренев развернулся и направился к выходу. Вышел он тоже беспрепятственно, когда проезжал мимо парковки, заглянул во двор. Там все было по-прежнему, только Додик замерз и сел в машину. Отсутствие паники и беготни свидетельствовало о том, что Боцман никому не рассказал о его визите. Значит, поверил.
Но Лиса почему-то это не радовало.
На этот раз поездка из Воронежа была не такой веселой, как в прошлый. В поезде было холодно и неуютно, в стылом вагоне дуло из окна, коридор не прибран, туалет грязный.
Сочнев ехал в купе один, накрывшись тремя одеялами, и думал тяжелую думу. Настроение было паршивым, может, от этого шло и все остальное. Одно дело – возвращаться победителем на белом коне, а другое – обгадившимся щенком, не сдержавшим своих обещаний.
Он приехал домой рано утром и даже пожаловаться на несправедливость жизни жене не смог: ей как раз позвонила однокурсница из Набережных Челнов, у которой накрылся очередной брак, и плакалась за двоих. Ленка проохала и проахала с ней до половины восьмого. В результате дети опоздали в школу, а Сочневу пришлось, кое-как побрившись, лететь на работу без завтрака. Опаздывать сегодня никак нельзя – его ждали на совещании у Бобрина. Начальник следствия не верил в причастность начальника УР к банде «колдунов», и сегодня ему предстояло убедиться, что он был не прав. Только чем его теперь убеждать?