Счастливый шанс для Араминты

Араминта Помфри, напевая, неторопливо шла по выложенной кирпичом дорожке к черному ходу. На руке у нее висела корзинка с покупками. До чего же хорошо быть в отпуске! Утренний туман быстро тает, обещая прекрасный сентябрьский денек, первый в кажущейся бесконечной череде дней полного безделья. А потом она поедет учиться.

У дверей Араминта замедлила шаг и почесала за ухом старого кота. Потрепанный вояка-кот, носивший совсем не подходящее имя Херувим,

вошел вместе с Араминтои в дом и проследовал за ней в кухню. Поставив корзинку на стол, девушка дала ему молока и, по-прежнему напевая, направилась по узкому коридору в гостиную к своим родителям, терпеливо ждавшим ее возвращения из деревенской лавки, чтобы вместе выпить кофе.

Араминта была их единственной и горячо любимой дочерью, хотя ее неожиданное появление на свет в свое время нарушило привычный образ жизни этой теперь уже далеко не молодой пары. Отец и мать Араминты были весьма известными учеными, изучавшими историю кельтов. Впрочем, опубликованные книги не принесли им денег.

Но деньги и не входили в круг их интересов. У отца был небольшой личный доход, который позволял им очень скромно жить в маленьком доме, полученном по наследству от деда Араминты. Родители отдали девочку в хорошую школу, не сомневаясь, что она пойдет по их стопам и когда-нибудь скажет свое слово в науке. Араминта училась очень старательно, однако результаты разочаровали родителей. Поэтому, когда она сказала, что хочет быть медсестрой, отец и мать вздохнули с облегчением.

Но о том, чтобы поехать куда-то учиться, не могло быть и речи. У родителей, витавших в кельтских облаках, не оставалось времени на домашние дела. Пожилую женщину, которая занималась хозяйством, пока Араминта училась в школе, предупредили об увольнении, и дочь взяла дом в свои руки. При этом она каждый день ходила на другой конец деревни в санаторий для выздоравливающих детей из приюта. Это, разумеется, не отвечало ее планам, но начало знакомству с медициной было положено.

Теперь, пять лет спустя, судьба наконец ей улыбнулась. Пожилая двоюродная сестра матери, овдовев, согласилась приехать к ним, чтобы вести хозяйство. Отныне Араминта могла всерьез взяться за учебу. Однако не поздно ли начинать учиться в двадцать три года? Впрочем, удача не оставила ее: через две недели ей предстояло занять место медсестры-практикантки в лондонской клинике при высшем медицинском учебном заведении.

У родителей был гость — доктор Дженкелл — многолетний друг и семейный врач. Открыв дверь в гостиной, Араминт поздоровалась с ним и, улыбнувшись матери, вернулась в кухню за подносом. На нем стояли чашки, молочник, кофейник и тарелка с печеньем.

— Араминта, у доктора Дженкелла для тебя хорошая новость, — сообщила мать. — Не так много молока, дорогая. — Она взяла из рук дочери чашку с кофе и с довольным видом откинулась на спинку кресла.

— И что же это за новость? — Араминта налила всем кофе и предложила печенье.

— Дорогая, у меня есть для тебя работа. — Доктор вытер кофе с обвисших усов. — Великолепная возможность. Два мальчика в сопровождении дяди едут на короткое время — пока их родители за границей — в Голландию.

Судя по восторженным отзывам в санатории, у тебя уже есть опыт, ты умеешь управляться с детьми. И потому я рекомендовал тебя.

— Но меня же приняли медсестрой-практиканткой в Сент-Джулс. — Араминта сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Через две недели я начинаю там работать и одновременно учиться. Я говорила вам об этом, и вы одобрили мое решение, — обратилась она к родителям.

— Это легко устроить. — Доктор Дженкелл махнул рукой, словно отметая всякие возражения. — Нужно просто предупредить, что ты не сможешь приступить к занятиям в назначенное время. Месяцем раньше, месяцем позже — какое это имеет значение?

— Для меня имеет, — возразила Араминта. — Мне уже двадцать три года. Если я не начну учиться немедленно, потом будет слишком поздно. — Она снова наполнила чашку. — Вы очень добры ко мне, я ценю ваше отношение, но для меня чрезвычайно важно заниматься любимым делом.

Девушка посмотрела на мать, перевела взгляд на отца. Эйфория прекрасного утра рассеялась. Родители явно были на стороне доктора Дженкелла.

— Ты, без сомнения, должна согласиться, — начала мать. — Да и невозможно уже отказаться. Насколько я понимаю, доктор обещал, что ты поедешь с этими мальчиками. Что же касается твоих занятий и работы в больнице, то несколько месяцев ничего не меняют. У тебя целая жизнь впереди.

— Вы дали согласие на эту работу, не спросив меня? — обратилась Араминта к доктору.

— Тебя в этот момент не было, — пояснил отец. — И мы с мамой решили, что для тебя это замечательная возможность увидеть мир. И от твоего имени дали согласие. Дорогая, это же в твоих интересах!..

Я взрослая женщина, сердито думала Араминта, а со мной обращаются как с ребенком. Старшим, мол, виднее, что для меня лучше. А я не хочу. Девушка по очереди разглядывала обращенные к ней лица.

— Если вы не возражаете, доктор Дженкелл, я хотела бы сначала встретиться с мужчиной и его племянниками.

— Правильно, дорогая, — просиял доктор Дженкелл. — Ты увидишь, что он очень сочувственно отнесется к любым твоим условиям.

Вряд ли, подумала Араминта, но ничего не сказала. Она любила родителей, и они любили ее, хотя девушка подозревала, что они так и не оправились от удивления, когда уже во вполне зрелые годы у них появилась дочь. Не стоит их сейчас расстраивать. Она встретится с этим человеком и объяснит ему, почему не может принять место. А потом придумает какую-нибудь отговорку для родителей. Доктор Дженкелл, наверно, огорчится, но это не так важно.

Доктор вскоре ушел. Араминта собрала чашки и направилась в кухню, чтобы разложить покупки и приготовить ланч. Родители, благополучно решив вопрос о ближайшем будущем дочери, погрузились в обсуждение очередной книги.

Занимаясь ланчем, Араминта продумала план действий. Доктор Дженкелл оставил ей адрес. Надо ковать железо, пока горячо. Поехать туда и объяснить, что она уже договорилась о другом месте, поэтому не может принять предложенную работу. Дорога не займет много времени. Поехать можно прямо завтра...