Щедрый жар. Очерки о русской бане и ее близких и дальних родичах
Шрифт:
Клуб существует уже более 12 лет. Утвержден специальным решением горисполкома. Каждому члену клуба вручены удостоверение и весьма привлекательный значок. Вот выдержки из устава этой общественной организации. «Основная цель — изучать и разумно использовать для укрепления здорового духа в здоровом теле целительные свойства русской бани. Возрождать ее вековые традиции на основе научной и народной медицины. Разъяснять лечебные свойства банной процедуры среди населения. Членство в “Щедром жаре” несовместимо с употреблением спиртных напитков и курением.» У этого клуба уже есть в Пущино филиалы. Например, в Институте белка, где с благословения его руководителя академика Александра Сергеевича Спирина оборудовали великолепную
Уже шла речь о том, какие благости приносит русская баня людям различных специальностей. В пущинском клубе я познакомился с Анатолием Хохловым. Лауреат Государственной премии. Уникальнейшие приборы для исследовании на клеточном уровне которые конструирует Хохлов, не раз награждались золотыми медалями на международных выставках. Грелись мы с Анатолием на горячем полке великолепной пущинской бани (кстати она творение рук самих ученых) и вдруг неожиданные слова. «Бывает, как ни бьешься, а до решения задачи как до неба. И вот издерганный, объятый сомнениями идешь в баньку. Блаженствуешь, отрешившись от всего и вся. И вдруг — эврика! Нашел, что искал долгие дни. Не зря же Менделеев говаривал, что мысли дозревают во время приятного отдыха». Добавлю к словам Хохлова кусочек воспоминаний о гениальном химике: «Одно из удовольствии которые Дмитрий Иванович любил доставлять себе, — пишет жена ученого А. И. Менделеева, — была русская баня. Он не любил принимать домашние ванны, а шел в общую баню где оставался долго. Любил полок веники и беседы с банщиками. Возвратясь из бани, пил чай и чувствовал себя именинником».
В Кадашевских банях о которых уже шла речь, сложилась у нас своего рода банная дружина. Это те, с кем уже много лет каждую среду встречаемся на горячем полке. Люди разных профессии, разного возраста, характера. Поэт и инженер-строитель, врач и сантехник, физиолог и металлург, бухгалтер и офицер.
В единую дружину нас объединил человек широкой души, добрейшего сердца и огромнейшего жизненного опыта Георгий Нефедович Захаров. Герой Советского Союза, генерал-майор авиации. Сражался с фашистами в небе Испании. В годы Великой Отечественной войны командовал авиадивизией, в состав которой входил французский полк «Нормандия-Неман».
Хоть старая поговорка и гласит: «В бане генералов нет», но мудрый, приветливый и досконально сведущий во всех «секретах» русской бани Нефедыч стал для нас непререкаемым авторитетом. Как бы неофициальным председателем нашего своего рода клуба. А нашим «главным теоретиком» мы единодушно при знали научного сотрудника химического института инженера-изобретателя Марата Саттарова. И не ошиблись, не раз вспоминая слова Лайнуса Полинга, лауреата двух Нобелевских премий, что химики лучше других понимают мир. У нашего друга-химика широкий диапазон интересов — от тайн зарождения человечества до теории японского стихосложения и защиты самбо. А что касается приготовления «вкусного» пара, душистых веников и прочих банных премудростей то Марат — признанный чемпион.
Благодарные ласке банной мы, участники операции «березовый лист», неизменно выражаем горячее желание передать свою любовь (и некоторый опыт, которым обогатились за многие годы) и другим. Зачастую, как это и положено в среде настоящих, искренних друзей, мы спорим между собой о том, как лучше париться, массироваться или, скажем, как подготовить наиболее подходящий пар. Возникают дискуссии и о том, какой веник лучше — березовый, дубовый или скажем, крапивный. Не всегда конечно приходим к общему знаменателю. Попытались «залезть» в специальную литературу, посвященную бане, но таковой оказалось прискорбно мало.
Не помышляя еще о написании книги, я стал исподволь собирать различные сведения о бане. Записывал рецепты любителей русской бани с многолетним стажем. Беседовал с историками, писателями, медиками, этнографами. Подружился на «банной почве» с гигиенистами,
Моими настольными книгами стали сочинения Геродота, Тита Ливия, Тацита Светония, Плутарха, Монтеня. Я углубился в труды И. М. Сеченова, И. П. Павлова, И И. Мечникова, В. И. Вернадского, И. Р. Тарханова, В. А. Манассеина и многих других ученых.
Я подолгу беседовал с работниками бань — с теми кто их строит, кто «управляет» банной печью, кто специализируется на мытье и массаже и заготовляет банные веники.
Так постепенно, в течение ряда лет, рождалась эта книга.
После выхода в свет первых изданий «Щедрого жара» я получил много писем — от наших и зарубежных читателей. Люди, как настоящие друзья, не скупясь, делились своим опытом, высказывали пожелания, замечания. Интересной и полезной была моя переписка с биологом Геннадием Свиридоновым из Бийска — крупным специалистом по лекарственным растениям и тонким знатоком русской бани. Мой новый друг стал добрым советчиком, что касается применения в бане полезных лекарственных растений.
Писатель Юлиан Семенов как выяснилось из его обстоятельного письма, оказался большим любителем бани. Он помог мне по-новому осмыслить некоторые нюансы этого древнего обычая. «Как-то мой друг замечательный хирург Виктор Савельев, — писал Юлиан Семенов, — рассказал мне подробно свою концепцию русской бани с ее терпким жаром, жалящим березовым веником и нырянием в снежный сугроб. Жар, как и холод, драматичен. Это полюсы. Антиподы рождают особую “ситуацию”. В этом, видимо, один из секретов бани. Баня — это преодоление».
По-доброму откликнулся на книгу и видный историк медицины и гигиенист член-корреспондент Академии медицинских наук профессор Борис Дмитриевич Петров. Он поделился интереснейшими сведениями по истории русской бани. В частности, когда это издание книги было подготовлено к печати, Борис Дмитриевич сообщил мне о такой вот любопытной подробности. Еще в 1826 г. (!) врач А А. Бойно-Куринский защитил в Московском университете диссертацию «О банях вообще и русских банях в частности».
Многое почерпнул я из писем ленинградского писателя и языковеда Льва Успенского — автора книги «Слово о словах». Старый литератор помог мне разобраться в происхождении слов относящихся к обиходу бани. Его письма — это, можно сказать, своего рода исследования. Чувствовалось, что писатель, удовлетворяя мое «банное» любопытство, углубился в свои богатейшие лингвистические анналы. Оказалось, что Лев Васильевич тоже большой любитель банного жара, и, как он сообщал, «в более молодые годы мог не только себя основательно попарить, но и “обработать” веником троих а если придется, и пятерых своих друзей» Так что советы Льва Успенского были весьма полезны, и не только по части происхождения «банных» слов но и так сказать, по «технологии» самой бани.
Бесконечно благодарен я инженеру из Болшева Валерию Миронову — интереснейшему человеку, библиофилу, собирателю фольклора. С ним у меня гоже завязалась постоянная переписка. Миронов помог пополнить «коллекцию» банных пословиц, поговорок и загадок. Кстати, Валерий рассказал, как в его родном Болшево отмечали столетие Марии Петровны Галкиной. Старая ткачиха вырастила шестерых детей, помогла воспитать столько же внуков, столько же правнуков и двоих праправнуков. Когда ее чествовали, Мария Петровна сказала «За сто лет жизни ни единого раза не лежала в больнице, только в роддоме, а вот баньку никогда не забывала. С младых ногтей любила попариться».