Щекотка ревности. Книга четвертая
Шрифт:
– Немного, – хмыкнул я, – По отношению к вам действует старый всеобщий Уклад «О созданиях дивных издалека». Никакого обнажения тела прилюдно, никаких ругательств, благородных называть «добрый сэр» и «добрая леди», простолюдинов «ты». Меня – «мой добрый король». При людях, разумеется. Любых, включая слуг. Без сокращений, понятно? Если назовёте «добрый король», то это будет значить, что вы отказываетесь от моего покровительства. А если добавите «мой» по отношению к кому-то другому… не делайте так. Ни в коем случае.
– А как мы отличим простолюдина от благородного? – тут же
– Просто, – кивнул я, поощряя правильный вопрос, – Простолюдинам запрещено носить золото и серебро. База понятна?
– Есть вопрос, – Виолика подняла руку как примерная школьница, – Я слышала, что ты сказал тому толстому человеку. Наши особенности… проблема?
– Да, кстати, – поддакнула ей Мыш, взяв в руку кончик хвоста, – Я же рэтчед. Даже хуже. Полукровка.
– Проблемы будут, – легко признал правоту заданного вопроса я, тыкая пальцем в Тарасову, – Особенно с ней.
– Со мной?! – офигела самая человекоподобная из присутствующих.
– Ага, – улыбнулся я, – Ты из Нижнего мира, Тарасова. Для Сомнии это легендарное место, куда попадают души настолько грешные, что даже демоны их боятся.
– Аааа?!?
– И да, кстати, чтобы вы не подумали лишнего, – окинул я взглядом Мыш и Алису, – Вы – не принцессы, не надо тут думать разную фигню. Я, может быть, и король, но моё время давно прошло. Института приемных детей у королевской династии нет, так что у вас четверых одинаковый статус благородной спутницы, гостьи Агалорна. Не надо таких вытянувшихся лиц, а то я попрошу слугу Брахиуса прочесть вам краткую выжимку полевого курса принцессы Агалорна. Может быть, он успеет к моменту, когда мы подъедем к замку.
– А сколько до замка, Конрад? – гоблинша ухмылялась как пират.
– Недели полторы…, если я правильно помню. Давно не был в Агалорне. Ладно, с этим всё ясно, туристические вы мои? А теперь марш, заваривайте чай, кофе, несите вкусняшки. Сейчас мы с вами нырнем в эту тему поглубже…
Тяжелый счетверенный девичий вздох был мне ответом. Их я услышу еще не один и не два, пока мы будем тащиться на «Александрии» по реке в сторону портала. Впрочем, о этих нескольких днях девчонки скоро будут вспоминать с ностальгией, потому что спустя четверо суток, проведенных на тесноватом, но комфортабельном корабле, мы выйдем в чистое поле, на котором будут пастись рыцарские лошади и… пятёрка ахорсов.
Я с огромным наслаждением, лучась улыбкой, скрывающей боль, организовал девушкам (само организовалось) мастер-класс жизни Блюстителя. Простой как три копейки! Сиди, скачи. Завтра еще сиди, скачи. Ну послезавтра тоже, но уже ищи помыться. Рыцарям хуже, у них лошади живые, благо что было несколько сменных. И сидеть-скакать они умеют с самого детства. Мыши на лошади тоже не сложно, она лошадь хвостом под пузом обнимает, облегчая себе посадку и удерживание в седле, а вот остальным трём горожанкам пришлось несладко.
Правда, это не было настолько ужасно, насколько у меня обычно бывало. Как только наша группа, прошагав через портал, оказалась на сочных зеленых пажитях мира Сомния, Брахиус и некоторые другие рыцари
– Што это?! – пискнула мягко и ненавязчиво насилуемая неизвестными силами Алиса.
– Это магия, Тарасова, – буркнул в ответ я, – Настоящая. И это – Сомния.
Волшебный мир. Волшебство тут было везде, в воде, в воздухе, в почве, может быть, даже в космосе. Мир был пропитан магией как хороший бабушкин пирожок повидлом. Дышать стало легко и свободно, органы чувств вспомнили, как они работали в самые светлые моменты детства, а ветерок ласкался к коже как опытная любовница, желающая свежую шубу или в «Шнеппорс». Если бы не уже отбитые задницы, девчонки бы воспарили на воздусях, а так – просто начали улыбаться как дурочки. Алисе, правда, было не очень удобно в глухом одеянии с глубоким капюшоном, но она смотрела на меня и брала пример. Вампирам тут днём иначе никак.
Рыцари, пропердоленные манасферой родины, тоже ободрились и возмудели, заорали нечто радостное и жизнеутверждающее под дудение труб, а затем стали строиться в походные колонны на тракте. Подёргав ахорса за узду, я присоединился к ним. Новый турне отбитых жоп было не за горами.
Увы, задострадал один я, если не считать непоколебимых рыцарей. Они, конечно, не дураки были ехать в полных доспехах, а обходились вполне приличными камзолами, вынуждая тащить железо ни в чем не повинных лошадок, но зады у них от этого крепче вампирского не становились. А вот девчонки свои тылы не берегли – они глазели по сторонам!
Сомния – она да, она производит впечатление. Не просто так можно заработать звание «сказочного» мира. Она именно он и есть. Если трава, то пышная, зеленая, буквально бурлящая жизненной силой. Если дятел, то всем дятлам дятел, долбит так, что крошево из кроны вылетает, а не вниз сыпется! Запах от цветов, выглядящих так, что любой армянин бы душу в теле не удержал – с ног валит! Морды у рыцарей, слегка отошедших от бедности Омниполиса, красные стали, глазёнки засверкали, мышцы силой налились! У лошадей аппетит появился! И говно попёрло так, что из колонны мы в атакующий ряд перестроились!
Шучу…? Нет, не шучу. Сомния один из самых прекраснейших Срединных миров, причем красота этого старого мира отнюдь не утонченная, выточенная эволюцией до фиг знает каких высот, а неизменно грубоватая, брызжущая жизнью, магией и волей. Сохранять всё тут в этом неизменном великолепии стоит очень больших трудов… но стоит.
– Это, кстати, один из немногих миров, который можно покинуть рядовом жителю, – рассказывал я уставшим глазеть по сторонам девчонкам, когда мы расположились на привал, – Любому, кто выразит желание, предоставляется выбор из восьмидесяти миров, где его примут с распростертыми объятиями. Единственное условие – назад вернуться нельзя ни при каких обстоятельствах.