Щелкни пальцем только раз

Кристи Агата

Сделав остановку в Медчестере, для того чтобы выпить кофе и перекусить, она, не теряя времени, поехала вдоль железнодорожной линии по проселочной дороге, которая шла по лесистой местности, пересеченной множеством ручьев и речушек.

Как и везде в сельских районах Англии, на дорогах была масса указателей с названиями, которых Таппенс никогда не слышала, причем эти указатели далеко не всегда вели в указанное место. В системе коммуникаций этого района была какая-то особая, непонятная хитрость. Дорога петляла, сворачивая от канала, а когда вы ехали по ней дальше, надеясь, что она снова приведет вас к каналу, из этого ничего не получалось. Если вы направлялись в сторону Грейт-Мичендена, то следующий указатель предлагал вам выбирать из двух дорог, одна из которых вела в Пенингтон– Спэрроу, а другая – в Фарлингфорд. Если

вы выбирали Фарлингфорд, вам действительно удавалось попасть в это место, однако следующий же указатель твердо отсылал вас назад в Медчестер, так что вы практически возвращались на исходные позиции. Таппенс так и не удалось добраться до Грейт-Мичендена, и ей понадобилось довольно много времени на то, чтобы найти потерянный канал. Было бы намного легче, если бы она точно знала, какую именно деревню она ищет. Блуждать вдоль каналов, руководствуясь картой, было довольно затруднительно. Время от времени она возвращалась к железной дороге, это придавало ей бодрости, и она с радостью и надеждой устремлялась к какому-нибудь Биз-Хиллу, Саут-Уинтертону и Фаррел-Сент-Эдмунду. В городке Фаррел-Сент-Эдмунд некогда была железнодорожная станция, но ее давным-давно упразднили. Как было бы славно, думала Таппенс, если бы нашлась, наконец, дорога не такая строптивая, как все остальные, которая шла бы себе послушно вдоль канала или по железной дороге, – насколько все было бы легче.

Дело шло к вечеру, и с каждым часом Таппенс все больше становилась в тупик. Иногда ей попадалась ферма, стоящая на канале, однако дорога, приведшая ее на эту ферму, не желала больше иметь что-либо общее с каналом и, взбежав на холмы, приводила в какой-нибудь Уэстпенфолд, где на центральной площади стояла церковь. Ни то, ни другое ей было абсолютно не нужно.

Следуя оттуда по разбитой, в глубоких колеях, дороге – единственной, по которой можно было выбраться из Уэстпенфолда и которая, согласно ее ощущению местности (надо сказать, оно становилось все менее надежным), вела в направлении, прямо противоположном тому, куда ей нужно было ехать, она внезапно оказалась в таком месте, где узкая дорога разветвлялась на две, ведущие направо и налево. Там еще сохранились остатки указателя, обе стрелки которого были отломаны.

«Куда же ехать? – спросила себя Таппенс. – Никому не известно. И мне тоже».

Она повернула налево.

Дорога извивалась, сворачивая то вправо, то влево. Наконец, сделав крутой поворот, она расширилась и стала подниматься вверх по высокому безлесному холму. Достигнув вершины, дорога круто пошла вниз. Где-то невдалеке раздался жалобный свисток, похожий...

«Похоже на поезд», – с надеждой сказала себе Таппенс.

Это действительнобыл поезд, и минутой позже она увидела внизу рельсы, а на них – товарный поезд, который двигался вперед, жалобно гудя. А позади железной дороги был канал, на противоположном берегу которого стоял дом, и Таппенс тут же его узнала; рядом был виден горбатый мостик из розового кирпича. Дорога нырнула под железнодорожные пути, потом вышла на поверхность; она вела прямо к мостику, такому узкому, что Таппенс пришлось ехать с величайшей осторожностью. За мостом дорога шла слева от дома. Таппенс проехала дальше, отыскивая подъезд. Его не было видно – дом отделяла от дороги достаточно высокая стена.

Итак, дом находился справа от нее. Она остановила машину, вернулась к мосту и стала смотреть на дом с этой стороны.

Почти все его высокие окна были закрыты зелеными ставнями. Дом выглядел пустым и заброшенным. Однако ласковые лучи заходящего солнца придавали ему мирный приятный вид. Не было никаких признаков, говорящих о том, что в доме кто-то живет. Таппенс вернулась к машине и проехала немного дальше. Справа тянулась высокая стена, с левой стороны дорогу окаймляла живая изгородь, за которой виднелись зеленые поля.

Наконец Таппенс увидела в стене сквозные ворота из кованого железа. Остановив машину на краю дороги, она вышла и заглянула сквозь решетку ворот внутрь. Встав на цыпочки, можно было заглянуть и поверх них. Она увидела сад. Теперь это, конечно, не ферма, хотя в прошлом, возможно, было именно так. Садом явно занимались. Нельзя сказать, чтобы там все было в полном порядке, однако очевидно, что кто-то старается за ним следить, хотя и не всегда успешно.

К дому

от ворот через сад вела аллея, огибая дом и подходя к самой двери. По идее, это должен бы быть парадный вход, однако, судя по виду двери – она была ничем не примечательна, но достаточно крепка, – это была задняя дверь и соответственно черный ход. С этой стороны дом выглядел совсем иначе. Начать с того, что он не был пустым. В нем жили люди. Окна были открыты, на них от ветра развевались занавески, у двери стоял бак для мусора. В дальнем конце сада Таппенс заметила человеческую фигуру – немолодой грузный мужчина что-то копал, медленно и сосредоточенно. Если смотреть с этой стороны, дом не таил в себе никакого очарования. Ни одному художнику не пришло бы в голову его рисовать. Самый обыкновенный дом, в котором живут люди. Таппенс не знала, как ей быть. Может, вернуться восвояси и навсегда забыть этот дом? После того как она потратила столько труда, чтобы его найти? Ну уж нет. Который теперь час? Она посмотрела на свои часики, но они остановились. Внутри дома послышался звук открываемой двери. Таппенс снова заглянула через решетку ворот.

Дверь дома распахнулась, и оттуда вышла женщина. Увидев Таппенс, она остановилась, но потом пошла к воротам по аллее. «О, да это добрая ведьма!» – подумала Таппенс.

Женщине было около пятидесяти лет. Ее длинные, не убранные в прическу волосы развевались на ветру. Она напомнила Таппенс картину (кажется, Невинсона), на которой изображена молодая ведьма на метле. Потому, наверное, Таппенс и пришло в голову это слово. Однако в женщине не было ничего от молодости или красоты. Она была далеко не молода, лицо ее покрывали морщины, и одета она была неряшливо и небрежно. На голове у нее торчала остроконечная шляпа, нос едва не сходился с подбородком. Казалось бы, вид у нее должен быть зловещий, однако ничего зловещего в ней не было. Она прямо-таки излучала бесконечную доброжелательность. «Да, – думала Таппенс, – ты, конечно, похожа на ведьму, но ты добраяведьма. Таких, как ты, кажется, называли «белыми ведьмами».

Женщина нерешительно приблизилась к воротам.

– Вы кого-нибудь ищете? – спросила она. У нее был приятный деревенский говор.

– Простите меня, пожалуйста, – сказала Таппенс, – за то, что я так бесцеремонно заглядываю в ваш сад. Но меня очень интересует ваш дом.

– Не хотите ли зайти и осмотреть наш садик? – предложила добрая ведьма.

– Право же... благодарю вас, мне неловко вас беспокоить.

– Какое же тут беспокойство? Я ничем не занята. Хороший денек, не правда ли?

– Да, отличный, – согласилась Таппенс.

– Я было подумала, что вы заблудились, – сказала добрая ведьма. – Это иногда случается.

– Нет, просто когда я спускалась с холма по ту сторону моста, то увидела ваш дом и подумала: какая прелесть!

– Да. С той стороны он выглядит лучше всего, такой красивый, – сказала женщина. – Иногда даже приезжают художники, чтобы его нарисовать, – раньше, во всяком случае, приезжали... Помню, однажды...

– Да, – кивнула Таппенс, – такой прелестный вид, несомненно, должен был их привлекать. Мне кажется, что я... видела картину... на одной выставке, – торопливо добавила она. – Домик, похожий на этот. Может быть, это они был.

– О, вполне возможно. Забавно, знаете ли: приезжает художник, рисует картину. А потом начинают приезжать и другие. Тем более что каждый год устраивается местная выставка картин. И все художники выбирают один и тот же вид. Не понимаю почему. Какой-нибудь луг и ручей, или особо заметный дуб, купу плакучих ив, либо церковь нормандских времен – всегда одну и ту же. Пять или шесть картин, изображающих одно и то же место, причем большинство из них никуда не годятся. Впрочем, я ничего не понимаю в картинах. Заходите, пожалуйста.

– Вы очень добры, – поблагодарила Таппенс. – У вас миленький садик, – добавила она.

– Да, он неплох. Сажаем немного цветов, овощи и всякое такое. Но муж теперь не может много работать, а у меня нет времени – домашние дела да хлопоты.

– Я уже однажды видела ваш дом из окна вагона, – сказала Таппенс. – Поезд замедлил ход, я обратила на него внимание и подумала, увижу ли я его когда-нибудь еще. Это было довольно давно.

– А теперь стали спускаться с холма на машине, и вот он, – подхватила женщина. – Забавные иногда случаются вещи, не правда ли?