Щенок Рекс и новые расследования в Сеуле
Шрифт:
Папа и мама несли по малышу на лапах. У всей семьи, включая детей, не было шапок, пуховики тоже нараспашку, а на задних лапах красовались лёгкие кроссовки. У бостон-терьеров короткая шерсть, мне нечего было возразить, и я просто развёл лапами.
Всю дорогу до парикмахерской Билл то и дело обращал внимание на одежду сеульцев, нам стало ясно, что в столице Южной Кореи живут очень закалённые собаки.
В парикмахерской нас встретил поклоном улыбающийся стилист по имени Бинх. Он усадил Билла в кресло перед большим зеркалом и дал ему журнал
Мне же заботливый сотрудник предложил молочный коктейль с манго. Пока мой друг, уткнувшись носом в каталог мужских стрижек, выбирал свой будущий образ, я удобно устроился на кожаном диване, потягивал из трубочки вкуснейший напиток и рассматривал салон.
Моё внимание привлёк логотип компании, размещённый на светлой стене, около входа. Большие черные иероглифы – вероятно название салона ниже перевод английскими буквами – The best Grumer (лучший парикмахер для псов), а чуть ниже был размещён ярко-красный равносторонний ромб немного неправильной формы, выполненный из неизвестного материала, и не железо и не пластмасса, но всё же, что-то знакомое. Я подошёл к стене, и уже протянул лапу, чтобы прикоснуться к ромбу, но Бинх тут же оказался рядом:
– Просу просения, дорогой гость, – сказал он по-русски, – но хозяин сарона строго запресяет прикасася к роготипу.
– Извините, не знал, – я убрал лапу и сел обратно на диван, – вы не подскажете, что это за материал?
Стилист улыбнулся:
– Это извесьно торько хозяину аджосси Оюну, но он никогда не рассказывает об этом ни сотрудникам, ни гостям.
Я понимающе кивнул:
– Парикмахерская выглядит стильно и современно, вы, наверное, недавно открылись?
Бинх слегка улыбнулся:
– Этот сарон работает давно, есё мой дед тут трудился. Пятьдесясь рет назад здесь стояло другое знание, которое потом быро снесено и на его месте построено новое. Вот посмотрисе, – стилист указал на стену, у которой стоял диван, – это фотографии моего деда в старом сароне. Парикмахерськая переехара в новую постройку, а роготип остался презним.
Я стал рассматривать снимки на стене. Фотографии были черно-белыми. На одном из кадров был изображён старый пёс породы сапсари, а рядом с ним несколько щенков.
– Это дед насего хозяина со своими внуками. Один из сенков и есть аджосси Оюн, – улыбнулся Бинх, – а вот на этой фотографии мой дедуска поручает награду, как ручсий сотрудник, – стилист указал лапой на снимок.
Я внимательно рассмотрел снимок, он был сделан в старом салоне. На нём был запечатлён улыбающийся работник с дипломом в лапах, а на заднем фоне на стене располагался уже известный логотип компании.
– Как интересно, а что значит аджосси, это имя? – спросил я.
– Аджосси – значит господин или мистер, казется так, по-вашему.
– Понял, – улыбнулся я, – а аджумма – это госпожа или миссис. Это я уже знаю.
Бинх кивнул.
Наш разговор прервал Билл.
– Рекс, – позвал друг, – посмотри, я выбрал стрижку, как думаешь, мне
– Ну что ж, – я старался проявить как можно больше деликатности, – это будет действительно новый образ, такого Билла мы ещё не видели.
Стилист взял электрическую бритву и принялся за работу над новым образом моего друга, и тут в салон вошёл еще один пёс. Он был крупным, породы сапсари, с кудрявой черной шерстью на голове. Пёс был одет в длинную белую шубу, под которой виднелся темно-синий костюм с красным галстуком, на морде квадратные очки с затемнёнными стёклами.
Стилист прервал работу и слегка поклонился:
– Аньёнъ-хащимника, аджосси Оюн, – поздоровался стилист.
– Аньёнъ-хащимника, Бинх, сдрасуйте дорогие гости – кивнул пёс, прошел по салону и скрылся за дверью, на которой была нарисована морда крупной собаки в квадратных очках, а ниже что-то написано корейскими иероглифами.
– Это и есть хозяин парикмахерской? – шёпотом спросил Бинха Билл.
– О да, – ответил стилист, продолжая орудовать электрической бритвой, – это нас аджосси Оюн.
– Значит, этот салон достался ему по наследству от деда? Вот бы мне так повезло – сразу родиться боссом.
Бинх посмотрел на моего друга с укором и прошептал:
– Аджосси Оюн – борьсой человек в насем городе. Этим сароном он управляет в знак увазения к своим предкам. Сам же он организовар крупную меберьную компанию. Аджосси Оюн не торько хороший руководитерь, но и прекрасный мастер. Всю меберь для нашего сарона он изготовир собственными рапами.
– Собственными лапами?! Вот это да! Даже кресло, на котором я сижу? – изумился Билл.
Бинх утвердительно кивнул.
– Кресло удобное и красивое, – Билл облокотился на спинку, – и что этот кожаный диван и эти полочки под зеркалами тоже он сам?
– Да всё сам!
– Ну, ничего себе! Это наверно так трудно.
Я пригляделся на всей мебели стоял небольшой ромб – фирменный знак компании.
– Аджосси Оюн не боися работы, когда он что-то ресил, то может трудиться много часов, дней и дазе месяцев, – с гордостью сказал стилист, – видери бы вы его кабинет, – Бинх махнул головой в сторону двери, за которой скрылся хозяин, – там скорько всяких скафчиков, порочек, тумбочек. И всё это творение рап насего руководитеря.
Билл не нашелся, что ответить, так и сидел с удивлённой мордой.
– Вот и васа стризка готова, – улыбнулся стилист.
Друг выглядел непривычно, но стильно. Кудрявая шевелюра на макушке стала казаться ещё пышнее, на контрасте с гладко выбритой линией в нижней части головы.
– Спасибо Бинх, вы настоящий профессионал, – поблагодарил Билл.
Стилист поклонился, а затем обратился ко мне:
– Мозет и вам создадим новый образ?
– Нет спасибо, – сдержано ответил я, но при этом чересчур усердно замахал лапами.