Щепа и судьба
Шрифт:
Пишу вот себе, то есть печатаю, и думаю — а может быть, зря я эти самые меньшинства походя лягнул без особой на то причины? Будет читать эти строки кто-нибудь из их числа, скривится, мол, гомофоб автор этот или хуже того словечко придумает. Нет, я совсем даже не против вас, ребята, живите и размножайтесь, как можете и умеете. Да хоть вверх ногами переходите по зебре, наверняка все водители сразу обратят внимание на такого трюкача и, если успеют, то затормозят, а нет… На нет, как известно, и суда нет. Ходите правильно — и весь сказ.
Абзац второй
О другом сказать хотел… Зря мы, когда ни
Вот, к слову сказать, жили когда-то такие ребята — народники. И от нечего делать взялись они думать и сострадать ни больше ни меньше как сразу за весь русский и остальной тоже народ. Переживали, как это крестьянство в темноте и невежестве живет. Мол, надо научить их правильно жить. И айда просвещать тех крестьян, от работы отрывать, уму-разуму учить. Не помогло. Видно, на разных языках говорили и не все их умные речи понимали. Для крестьян они все одно барами остались, что от жиру бесятся. Слушать, может, и слушали, но при том свою думку думали, как бы тех радетелей подальше сплавить, и без них забот полный рот. А потому от греха подальше тихо-мирно сдали их полиции, пущай там разбираются, чего они хотят, призывая народ жить иначе.
Тогда те народники, видя, что крестьянина добрым словом не проймешь, научились делать бомбы и взорвали великое множество разных начальственных людей. А потом и самого царя укокошили. Это чтоб опять же народу глаза открыть на его бесправие. Может, при этом походя шлепнули пару подлецов, но кто ж знает — подлецом тот убиенный был или только им, революционерам, таковым казался. Ну, народец-то русский в конце концов проснулся, понял-таки свое бесправное положение и смел последнего царя с царицей и детьми малолетними. Вроде добились своего, ан нет, другая власть за них взялась, пожутчей прежней оказалась. И начала та власть такие дела творить, лучше не вспоминать… И бедных, и богатых в узел завязали, а кто в защиту их слово вякнул, передавили, словно клопов, под каблук солдатского сапога попавших. Вот и сейчас, боюсь, начнем спасать меньшинство и… как бы вся эта история не повторилась да против нас самих и не обернулась. Вот я о чем…
Но что-то я маху дал, круголя, как говорят в наших краях. И понесло меня по кочкам через меньшинства, угнетенный народ, революционеров, о ком написано столько, читай, не перечитаешь, а все одно не понять, в чем правда и нужно ли вообще читать это все. А хотел написать всего лишь о своей правильной собаке, всегда переходящей улицу в положенном месте: по зебре, и исключительно на зеленый свет. О ней вот пока никто не писал. Так что обязуюсь впредь нить повествования своего не терять, и времена прошлые более не затрагивать.
Речь же пойдет о том, как однажды мой пес жестоко пострадал, несмотря на неукоснительное соблюдение им правил дорожного движения. Какой-то разгильдяй-водила сшиб его прямо на разрисованном под зебру переходе. Слава богу, не насмерть. Но зацепил крепко и раскроил ему правую переднюю лапу от подмышки до самой собачьей кисти. Джой, оставляя кровавый след, чудом доковылял до дома, прилег на крыльцо и принялся зализывать рваную рану, надеясь остановить кровь. Я же, на счастье, оказался дома и, сообразив, дело серьезное,
Легко сказать каждый день. Самостоятельно и без посторонней помощи… Особо когда рассчитывать на чью-то добровольную и чистосердечную поддержку мне никак не приходилось. К тому же лето было в полном разгаре и у меня скопилось разных работ и забот выше крыши. Дело в том, что обычно на все лето уезжаю в относительно недалекую от города деревню. И у меня там дом. Так себе домик, не большой и не маленький, но со всеми удобствами, включая сотовую связь. При полном отсутствии прочих цивилизационных благ. Одним словом, глушь, где можно, «уединяясь от суетного мира», скрыться, как считал поэт, и от «усыпителя глупца и от пробудителя нахала», которые и в наш бурный век переводиться не желают.
О глупцах просто умолчу, а вот число побудителей чего-то там замутить, в последнее время возросло многократно. Однако в деревне достать меня они даже не пытались. Поскольку знали, у меня там забот полон рот, могу и их зарядить на физический труд до седьмого пота. Пробовали приезжать, типа истопить баньку, в гамаке понежиться. Не отказывал… Некоторые, набравшись смелости оторваться от дежурств, офисов и других видов служебной деятельности, приезжали. Но надолго их не хватало. Часок-другой и обратно. То ли банька моя для них чересчур жаркая, то ли деревенские комары больно кусачие. Чайку попьют, побродят по пустым окрестностям, природу похвалят, чистого воздуха глотнут вволю и быстрей в авто. Отвык народ от первозданной обыденной жизни, подавай им асфальт, вай-фай и круглосуточный супермаркет через дорогу. А я и не уговаривал. К чему? Друзья и близкие родичи хороши, когда находятся в некоторой географической отдаленности. На том и дружба держится…
Так что без долгих раздумий решил везти Джоя в деревню, а там как сложится. Загрузил его полусонного в машину, завернул в аптеку, набрал там бинтов, перекиси, разных мазей целебных и прямиком в деревню, в глушь, подальше от перекрестков, светофоров и предательских пешеходных переходов. В город я вырывался раз-другой в неделю и к вечеру непременно возвращался обратно. Джой, только завидит мои сборы — и сразу к машине. Сядет у дверцы и терпеливо ждет, когда приглашу его запрыгнуть на заднее сиденье. Пробовал оставлять одного, но он этому категорически противился. Непременно хотел быть участником путешествия. Одиночество ему, видите ли, в тягость! А может, просто по выработанной за зиму привычке успевал, пока я сидел у домашнего компьютера, обежать с проверкой на зрелость хоть часть своих подружек. Меня он в свои интимные дела, как истинный джентльмен, не посвящал.
Вот и в этот раз выпустил его в городе на прогулку, зная, через час он вернется обратно, и вот чем все закончилось. А переждал бы меня в деревне, глядишь, не было бы нынешних мучений, а для меня угрызений совести, что не доглядел. Теперь что говорить, кайся не кайся, хоть прощения у него на коленях проси, этим его не вылечишь. Правда, думаю, организм у него молодой, крепкий, постепенно оклемается и через пару недель встанет-таки на все четыре лапы…
Абзац третий