Щербатый талер
Шрифт:
Сверху в коробочке лежали письма — в казенных, пожелтевших от времени конвертах. Отдельно — серая бумажка с отбитым на машинке текстом: справка о реабилитации. На самом дне — фотокарточка. Молодой человек, снятый во весь рост, в добротном плаще, шляпе, сдвинутой на затылок, лицо открытое, смелое, только в круглых, как у Кати, глазах что-то скучноватое.
Оксана распрямила бумажку, в которую была вложена фотокарточка. С другой стороны бумажка вся была исписана мельчайшим размытым почерком.
И вдруг слово «Поплавы» бросилось
— Катя, это же дневник! — воскликнула Оксана. — Страница из дневника!
Она поднесла письмо ближе к лампе.
— Почти ничего не разобрать, кроме отдельных слов…
— Читай, читай быстрее, — просила Катя.
— Так… «Первого августа сорок третьего года… немного картофеля. Куда деваться, разве до Арины, в Поплавы… Примет? И как добраться?» Далее неразборчиво. А вот, слушай!
«Третьего, девятый месяц… удалось талер… На выходе обыскивали, чудом не попался. Завтра попробую другой…»
«Одиннадцатого, девятый месяц. Архив закрыли… немцам не до музеев сейчас. Нет работы, голод. Поплавы?»
— Дальше!
— Дальше все размыто, — сказала Оксана. — Только последнюю строчку: «… фашисты свирепствуют. Вчера расстреляли… Скорее бы наши!» Ну, Катя, теперь все понятно. Один талер твой дед вынес, второй не успел — музей закрыли.
Оксана задумалась:
— Арина из Поплав… Михаль говорил, в Поплавах живет старая учительница — Ирина, кажется, Леонидовна… Арина и Ирина — одно имя?
Но Катя не слушала подругу.
— «Скорее бы наши», — повторила Катя последние слова из дневника. — А наши пришли… и забрали!
Глава 35. Заведующий архивному музея
На следующий день утром Оксана уже выходила из троллейбуса на остановке «Верхний город».
После ночного дождя распогодилось. Тротуар, журнальный киоск на углу, машины, стены и крыши домов — все виделось как-то ярко, контрастно — будто смотришь на это через чисто вымытое окно.
Девочка легко отыскала во дворах Верхнего города красивое, крытое красной черепицей здание архивного музея. Но главные двери были закрыты. Оксана обошла здание, с другой стороны увидела еще одни, маленькие двери. Смело вошла и оказалась в светлом длинном коридоре, заваленном пачками каких-то бумаг. Стояла тишина, никого нигде не было.
Лавируя среди этих пачек, Оксана прошла коридор, по лестнице поднялась наверх, и здесь, на первой же двери, увидела вывеску — «Заведующий».
Оксана постучала, открыла дверь.
В небольшом кабинете стояли шкаф, стол, три кресла. За столом сидел маленький, седенький человек и что-то писал, неуклюже, как делают дети, водя ручкой.
Увидев Оксану, человек пошевелился, словно хотел приподняться из вежливости. Но затем передумал.
— А, вы, наверное, Оксана? — быстро сказал он и сложил свои тонкие бескровные губы в некое подобие
Оксана, с малых лет приученная (дома с отцом и его друзьями она говорила по-белорусски, а вот в школе и на улице надо было «перестраиваться»), не удивилась. Она легко могла переходить с одного языка на другой.
— Я знаю даже Катю Олешкевич, вашу подругу, — неожиданно добавил заведующий.
— Катю! Откуда?
— А я недавно выступал в вашей школе. Правда, в старших классах. И в учительской случайно увидел развернутый журнал вашего пятого «А». Меня сразу заинтересовала эта фамилия, Олешкевич. Когда-то до войны в архиве работал историк с такой фамилией. После его репрессировали… Это был известный нумизмат. А я, признаться, тоже люблю собирать разные монетки… Я спросил у вашего завуча, Андрея Адамовича, и мы вместе выяснили, что действительно — Олешкевич — это дед вашей подруги Кати.
Заведующий говорил и все время не спускал с Оксаны глаз. Было видно, он ждал, когда девочка сама заговорит о Кате, о коллекции монет… А открыто спросить об этом не решался.
Оксана, которой этот заведующий с его болтливостью и всезнанием почему-то сразу не понравился, молчала. «Кого же он напоминает мне?» — Думала она и никак не могла вспомнить.
— Уехал отец? — спросил заведующий.
— Да, вчера.
— И где вы сейчас?
— Одна живу… Нет — у Кати, — решила не врать на этот раз Оксана.
— Ну что ж, — сказал заведующий. — Вас, как я понял, интересует история наполеоновских сокровищ? А почему интересует, если не секрет?
— На лето нам дали задание: описать историю какого-либо памятника. Я выбрала памятник в Поплавах. Там живет моя бабушка.
— Ага. Знаю и ваши Поплавы, и тот памятник, — задумчиво произнес заведующий. Потом, неуклюже вывернув худую руку, как-то не взял, а подцепил со стола папку и подал Оксане:-Здесь вы найдете все о вашем памятнике, и даже больше. Вот только с собой дать не могу. Садитесь, пожалуйста, сюда, за шкаф, — показал он на другой край своего широкого стола, — работайте. Тетрадь, ручка есть?
— Есть.
Оксана обошла стол и тут, за шкаф, увидела прислоненный к стене костыль. «Друг Бориса Григорьевича — инвалид с детства, ему тяжело ходить», — вспомнила Оксана слова отца.
Она достала из пакета тетрадь, ручку. С замиранием сердца развернула папку.
Заведующий склонился над своими бумагами.
— Если что будет непонятно — спрашивайте, — сказал он, не поднимая головы.
Глава 36. Статья
В папке лежали ксерокопия какой-то журнальной статьи и, отдельно сцепленные, три листки, на которых кратко описывалась история города Березы и его окрестностей.