Счет по-венециански
Шрифт:
Глава 22
Встреча с Марой и ее сутенером совершенно вывела Брунетти из равновесия, что было очень некстати — в свете предстоящей ему беседы с синьорой Тревизан и деловым партнером ее усопшего мужа. Наведываться в офис Мартуччи ему больше не хотелось, так что Брунетти позвонил вдове и сказал ей, что в интересах следствия ему совершенно необходимо поговорить с ней и, по возможности, с синьором Мартуччи. Их алиби на время убийства Тревизана уже успели проверить: служанка синьоры Тревизан подтвердила, что госпожа была
На основании собственного многолетнего опыта Брунетти старался предоставлять интересующим его людям право самим выбирать место встречи: каждый человек, конечно же, предложит встретиться там, где ему комфортнее, и будет уверен, что контролирует ситуацию — а на самом-то деле место никак не влияет на содержание беседы. Синьора Тревизан, как и следовало ожидать, предпочла принять комиссара у себя; в назначенный час, ровно в пять тридцать, Брунетти был у дверей ее квартиры. Поскольку к этому времени Гвидо еще не успел отойти от разговора с Франко Сильвестри, он решил для себя, что будет пресекать любые проявления гостеприимства: будь то интернациональный коктейль или нарочито изысканный чай.
Однако, когда синьора Тревизан, на сей раз одетая в однотонный темно-синий костюм, пригласила его в комнату, обставленную с тонким вкусом и с не менее тонким намеком на то, что его воспринимают вовсе не как представителя власти, а всего лишь как незваного гостя, Брунетти понял: он несколько переоценил собственную значимость. Вдова подала ему руку при встрече, Мартуччи встал, когда он вошел в комнату, на этом церемонии закончились. И эта серьезность, и вытянутые лица — все было направлено на то, чтобы пристыдить Брунетти, показать ему, что он бесцеремонно нарушает покой скорбящих о возлюбленном муже и близком друге. Вот только беседа с судьей Беньямино не позволяла Гвидо верить в искренность этой скорби, а недолгая встреча с Франко Сильвестри и вовсе подорвала его веру в человечество.
Брунетти скороговоркой произнес все подобающие случаю извинения и слова признательности за то, что его согласились принять. Мартуччи сухо кивнул в ответ, по синьоре Тревизан вообще не было понятно, слышит она его или нет.
— Синьора Тревизан, — начал Брунетти, — я хотел бы получить от вас кое-какую информацию о финансовых делах вашего мужа.
Она не сказала ни слова, не стала просить объяснений.
— Скажите, пожалуйста, что станет с адвокатской практикой синьора Тревизана теперь, после его смерти?
— Вы можете спросить об этом у меня, — сказал Мартуччи.
— Я так и сделал пару дней назад. Тогда вы мне сообщили не много.
— Теперь у меня появилось больше информации.
— Другими словами, вы прочли завещание? — спросил Брунетти и не без удовольствия отметил про себя, что его бестактность покоробила и вдову, и Мартуччи.
Голос адвоката был тем не менее вежливым и спокойным:
— Синьора Тревизан обратилась ко мне как к юристу, дабы я помог ей разобраться с наследством, оставленным ей покойным мужем.
— Будем считать, что да, — сказал Брунетти. Отметив про себя, что Мартуччи не так-то просто вывести из равновесия. Наверное, сказывается опыт работы: имея дело с корпоративным правом, приходится быть вежливым. Вслух Гвидо спросил: — Так что же будет с практикой?
— Шестьдесят процентов отойдет синьоре Тревизан.
Брунетти молчал. Пауза затянулась настолько, что Мартуччи ничего не оставалось, кроме как добавить:
— А мне оставшиеся сорок.
— Могу ли я узнать, когда было составлено данное завещание?
— Два года тому назад, — ответил Мартуччи, не задумываясь.
— А когда вы поступили на работу в контору, адвокат Мартуччи?
Синьора Тревизан обратила на Брунетти свои почти бесцветные глаза и заговорила, впервые с начала их встречи:
— Комиссар, прежде чем вы продолжите самым бесцеремонным образом удовлетворять свое любопытство, могу ли я в свою очередь спросить, в чем заключается цель этих вопросов?
— Единственной целью, синьора, является получение информации, необходимой для того, чтобы найти убийцу вашего мужа.
— Я, пожалуй, могла бы принять подобное объяснение, — сказала она, ставя руки на подлокотники кресла и сплетая пальцы в замок, — но только в том случае, если бы существовала какая-то связь между завещанием моего мужа и его убийством. Или на ваш взгляд, я рассуждаю слишком примитивно? — Брунетти не сразу нашелся, что ответить. По ее лицу скользнула змеиная улыбка. — Но вы ведь не отказываете людям в праве рассуждать примитивно?
— Никоим образом, синьора, — сказал Брунетти, радуясь, что удалось спровоцировать хотя бы одного из собеседников. — Именно поэтому я предпочитаю задавать вопросы, на которые можно ответить просто. В данном случае — одной только цифрой. Так сколько лет синьор Мартуччи работал на вашего мужа?
— Два года, — ответил сам Мартуччи.
Брунетти сосредоточил внимание на адвокате и задал следующий вопрос:
— Могу я поинтересоваться, какие были распоряжения в отношении остального имущества?
Мартуччи собрался было отвечать, но синьора Тревизан жестом заставила его замолчать.
— Я сама отвечу, адвокат, — сказала она и повернулась к Брунетти. — Большая часть собственности Карло — и это совсем не редкость — отходит мне, его вдове, и детям в равных долях. Кое-что муж оставил родственникам и друзьям, но большую часть нам. Вы удовлетворили свое любопытство?
— Да, синьора, вполне.
Мартуччи подвинулся на край стула, намереваясь встать.
— Что ж, если это все… — начал он.
— У меня остались кое-какие вопросы, — прервал его Брунетти, — к вам, синьора, — добавил он, поворачиваясь к вдове Тревизан.
Она молча кивнула, потом бросила успокаивающий взгляд на Мартуччи.
— Синьора, у вас есть машина?
— Я что-то не понимаю вашего вопроса, — проговорила она после короткой паузы.
Брунетти повторил:
— У вас есть машина?