Щит героя
Шрифт:
– Вот тут пригласительные билеты прислали, товарищ Игорь...
– Знаю, - отвечает сын, - у меня вон их сколько!
– и вытаскивает из кармана целую пачку.
Чкалов нахмурился, велел положить билеты на стол и сказал:
– Запомни: Чкалов - я, а ты только - И. Поэтому бери один билет, и не очень зазнавайся.
Остальные пригласительные билеты Валерий Павлович раздал соседским ребятам. Вот так. Все.
– И Анатолий Михайлович вышел из мастерской.
Ребята переглянулись, и кто-то сказал:
–
– Интересно, а он - тоже Игорь.
– А гаечный ключ я бы все-таки подарил!
– И не лично Игорю, а в дом...
– Тогда знаете какой надо ключ: сто двадцать на сто пятьдесят, чтобы на стенку повесить как... сувенир...
Вечером ребята сказали Анатолию Михайловичу, что его предложение они принимают "наполовину", и рассказали о сувенирном, символическом ключе.
– А я при чем?
– притворно удивился Грачев.
– Разве я вам что-нибудь советовал?
– Хитрый вы человек, мастер, жуткое дело!
– сказал Юсупов.
Грачев не обиделся и не стал развивать тему. Умение влиять на ребят исподволь, не навязывая своего мнения, готового решения он вовсе не считал хитростью или каким-либо искусственным педагогическим приемом - для мастера Грачева это было незаметной составляющей профессионального уменья управлять людьми. Разве человек замечает, сколько вздохов и выдохов он совершает в минуту?
Галина Михайловна приготовила выходной костюм Игоря - отутюжила брюки, прошлась щеткой по пиджаку, достала свежую рубашку, водрузила все это на плечики и вошла в комнату ребят.
– Вот, держи - весь парад! Если галстук наденешь, давай поглажу, пока утюг теплый.
– Спасибо, - сказал Игорь, - только ты зря... беспокоилась. Не пойду я на этот вечер.
– Почему?
– Неохота торчать и все снова слушать.
– Напрасно, Игорь. Хорошие или плохие у тебя сложились отношения в школе, не так важно, ты перед школой тоже виноват...
– Вот и не хочу выяснять отношений...
– Школа - коллектив, Игорь, и не дело противопоставлять себя коллективу. Неужели ты не понимаешь - уважать коллектив надо. Что ты докажешь, не явившись на вечер? Кому?
– Докажу? А я и не собираюсь ничего доказывать... Ты думаешь, кто-нибудь заметит, что меня нет? А приду - начнут подковыривать: с твоими способностями, да при желании мог бы "хорошистом" стать. Нет, не пойду.
– Дело твое, но я не одобряю.
Позже Галина Михайловна возобновила этот разговор в присутствии Карича. Однако Валерий Васильевич от высказываний воздерживался до тех пор, пока Игорь не спросил напрямую:
– Скажи, Вавасич, а ты бы на моем месте пошел?
– На твоем - не знаю.
– А на своем?
– На своем? Не пошел бы, но это было бы неправильно.
– Вот видишь, мам, Вавасич тоже не пошел бы...
– Но он признает, что это было бы неправильно...
– Ладно -
Игорь пошел в школу только на другой день, после обеда. И, конечно, не в парадном костюме, а в отцовской кожаной куртке и поношенных брюках, отдаленно напоминавших настоящие джинсы.
В школе было пустынно и непривычно тихо. Только неистребимый запах сырого мела напоминал, что это тихое, просвеченное солнечными лучами здание - школа. Игорь зашел в канцелярию, поздоровался с пожилой женщиной-делопроизводителем и, радуясь, что не встретил никого из педагогов, сказал:
– Мне бы свидетельство получить.
– И, встретив недоумевающий взгляд, пояснил: - Петелин я, вчера меня не было...
Наконец женщина поняла, о чем он просит:
– Восьмой закончил? Свидетельство у Беллы Борисовны. Зайди к ней.
Идти к завучу Игорю не хотелось, но, с другой стороны, - он так мечтал навсегда покончить со школой, что решил пойти. Игорь поднялся на второй этаж и постучал в дверь.
– Пришел, - сказала Белла Борисовна, - вчера не выбрал времени, но сегодня изволил?
– Вчера я не хотел портить вам настроение. Сегодня праздник кончился... Хочу получить причитающееся...
– Что именно ты считаешь "причитающимся"?
– Бумажку об окончании.
– И все? А поговорить на прощание тебе не хочется? Высказать что ты думаешь о школе, не хочется?
– Нет.
– Странно, - будто рассуждая вслух, произнесла Белла Борисовна, почти все выдающиеся люди, вспоминая свою жизнь, находили хотя бы несколько добрых слов в адрес учителей и воспитателей. Толстой, Пушкин, академик Крылов или Юрий Гагарин... Неужели ты не испытываешь никакого чувства благодарности ни к кому из нас?
– Если вы очень хотите, я попробую ответить, но стоит ли?
– Отчего ж. Мы тоже люди и как все живые существа на свете совершаем ошибки, и нам совсем не безразлично, как к нам относятся те, кому мы добровольно отдаем себя на растерзание.
– Может быть, мы относимся к учителям не так хорошо, как великие люди, потому, что мы не великие. Это - один вариант. А другой... Может быть, великим больше везло на учителей, чем нам?
Белла Борисовна сделала усилие, чтобы не вспыхнуть, и, подбирая слово к слову, сказала:
– Хочу верить, Петелин, что наивного простодушия в тебе больше, чем нахальства. Поэтому не обижаюсь. Вот твое свидетельство. Желаю, чтобы в дальнейшем все у тебя сложилось лучше, и пусть тебе повезет на учителей...
Какую-то часть речи он пропустил, она это заметила и, повысив голос, сказала:
– Мне все-таки хочется верить, что с годами ты не просто изменишься к лучшему, а станешь жить более глубокой духовной жизнью и научишься отличать не только черное от белого, но и ценить все оттенки богатейшей палитры человеческих отношений.