Щит и меч (четыре книги в одном томе)
Шрифт:
— К сожалению, фольксдойч.
— А ваши знают об этом?
— Нет. Но я надеюсь на вашу порядочность.
— Вы даже по отношению к своей возлюбленной ведете себя как трус.
— Вот видите, я искренен с вами, хотя это и может грозить мне потом неприятностями.
Досадуя на себя, Иоганн думал о том, как трудно добиться доверия этой девушки. По-видимому, она неврастеничка, способная на любую крайность. Но кто довел ее до такого состояния — немцы или несчастье, постигшее ее отца? А насколько
— И, пожалуйста, — попросил Вайс, — не глядите на меня так злобно, а то все подумают, что вы моя любовница и за что-то сердитесь на меня.
Девушка покраснела, закусила губу и больше не задирала Вайса, очевидно решив, что оскорблять хладнокровного абверовца, которого все ее оскорбления, в сущности, совершенно не задевают, ниже ее достоинства.
42
В варьете она почти не смотрела на сцену. Лицо ее как-то сразу осунулось, обрело утомленное выражение скуки и безразличия. Откинувшись на спинку стула, она, казалось, дремала.
Искоса поглядывая на девушку, Иоганн впервые увидел ее лицо не искаженным гримасами ненависти, презрения, злобы. Печальное и спокойное, оно вдруг поразило его — столько в нем было застывшего страдания. Глядя на нее украдкой, Иоганн отказался от первоначального своего намерения свести ее с Эльзой и Зубовым, чтобы они выяснили, кто она, эта девушка, и почему она так странно ведет себя.
И он решился на опасный эксперимент. Осторожно коснувшись ее руки, сказал просто и задушевно:
— Знаете, Ольга, ну его к черту, весь этот балаган! Идемте.
Она изумленно глянула на него и с торопливой покорностью последовала за ним. Иоганн привел ее в локаль пана Полонского.
Поставив перед ними две кружки, в которых было больше пены, чем пива, Полонский сказал:
— Это красиво, как кудри блондинки. — Смахнув щеткой в совок очистки соленого гороха со стола, добавил наставительно:
— Хорошим людям пиво кружит голову, плохим только пучит живот.
Ольга сказала Вайсу:
— После такого предупреждения я бы на вашем месте попросила воды.
— Для вас? — рассердился Иоганн.
— А вы не утратили еще способности обижаться!
— Ну, хватит задирать меня.
— Вы слишком хорошо для немца говорите по-русски.
— Я из Прибалтики.
Она поднесла кружку к лицу и, глядя поверх нее в глаза Вайсу, спросила:
— И часто вы выполняете подобные поручения?
— Какие?
— Ну, внушать таким, как я, будто среди таких, как вы, водятся существа, похожие на людей, а потом использовать нашу доверчивость нам во зло.
— Вы находите, я гожусь для такой роли?
— Она подлая! — Ольга поставила кружку на стол, открыв вдруг снова ненавидящее
— Чем?
— Они не притворяются другими, чем они есть. Бравые парни, знают, чего хотят.
— Я вас не понимаю. Вы ведь согласились сотрудничать с нами?
— Совсем не потому, что гестаповцы меня пытали физически.
— А почему же?
— Просто надоело валять дурака с ними. Они лучше вас. Никогда не сердятся. Знают свое дело — и только. Вашему обществу я предпочла бы компанию любого из них. Ребята грубые, но зато не выдают себя ни за кого другого, работают с полной откровенностью.
— Но я же сказал вам о своем задании.
— Оно носит очень ограниченный характер: заниматься психологическим обыском.
Вайс помедлил, потом сказал спокойно:
— Допустим. А вы что же, полагали, ваше решение настолько не оригинально, что ваша персона не вызовет к себе никакого интереса со стороны нашего командования?
— Это правильно, — согласилась девушка.
— Ну вот. Значит договорились, — сказал Вайс. — Теперь все ясно. — Спросил требовательно: — Ведь вы хотели ясности?
— Да, именно этого, — сказала девушка. Похвалила Вайса: — Умница. Наконец-то вы поняли, чего я от вас хотела.
— Вы тоже будьте умницей, — посоветовал Вайс, — и перестаньте задирать меня. Так будет лучше для нас обоих.
Вошла Эльза, села у окна спиной к нему и, вынув зеркальце из сумки, стала красить губы.
Это был знак Вайсу, чтобы он не подходил к ней. Одновременно она наблюдала за его спутницей.
Через несколько минут появился Зубов. Тот прямо направился к Вайсу, добродушно, по-приятельски улыбаясь. Иоганн познакомил его с Ольгой.
Зубов заговорил с ней по-польски, с ходу осыпав ее витиевато-напыщенными комплиментами.
Вайс, извинившись, встал и, пройдя за стойку, вышел запасным ходом во двор. Здесь его ждала Эльза.
Она сказала, не здороваясь:
— Центр сообщил, что Ольга, дочь репрессированного полковника, сейчас в Свердловске, учится в институте. После ареста отца ее взял в свою семью старший батальонный комиссар Александров, у которого дочь — Нина — одного с Ольгой возраста. Нина, служившая санинструктором, пропала без вести на Западном фронте под Вязьмой.
— Так, — сказал Вайс. — Любопытно.
Эльза предупредила:
— Берегитесь, Белов. Я полагаю, с помощью этой девицы немцы хотят устроить вам ловушку.
— Ладно. Как Зубов?
Эльза сказала брезгливо:
— Связался с немкой. Она нужна нам.
— Кто она?
— Вдова полковника СС.
— Неплохо!
— Отвратительная баба!
— Почтенная матрона?
— Какое это имеет значение?.. Молоденькая.