Щит и меч (четыре книги в одном томе)
Шрифт:
— Двенадцать тысяч, — напомнил майор. — Надо с карандашиком подсчитать, сколько придется держаться.
— Трудная арифметика, — сказал Мехов. — Люди обессиленные, на это тоже нужно взять поправку. — Ткнул пальцем в точку выхода из штольни: — Видите — блиндажи для охраны, а она еще не снята. Впереди целая канитель: надо выбивать. Бесшумно не получится, — значит, к месту происшествия бросят весь гарнизон.
— Это точно, — согласился майор, — придется вам побыть на поверхности.
— Это почему?
—
— Возражаю, — сказал Мехов. — Я тут самый квалифицированный, а штольни кто будет разминировать?
— Правильно, — согласился майор. — Ну, тогда проинструктируйте тех, кто останется на поверхности.
— Это можно.
И, хотя всего удобнее было начать операцию ночью, майор приказал немедленно выходить на исходные позиции.
Допрос Штайнера ничего не дал. Гауптштурмфюрер, казалось, помешался от отчаяния и ненависти. Вначале он был как бы в истерическом припадке, а потом впал в состояние прострации, глаза закатились под лоб, рот полуоткрыт, как у кретина, от него дурно пахло. Он не мог даже сидеть, сползал со стула, когда его не держали.
— Если симулирует, то очень здорово, — сказал, приглядевшись к нему, майор. — Врача бы! А так, не для специалиста, — рехнулся, и все. Вот это называется казус.
Вход в шахту начинался с туннеля, пробитого в склоне горы, — к нему вела узкоколейка для вагонеток.
Когда весь отряд парашютистов бесшумно собрался у подступов к штольне, группа боевиков в мундирах эсэсовцев под командованием Вайса строевым шагом направилась к туннелю.
Из-под свода туннеля вышел эсэсовец в звании ротенфюрера и приказал остановиться. Из амбразур двух бронеколпаков торчали стволы спаренных пулеметов.
Вайс продолжал шагать впереди группы, будто не слыша угрожающего предупреждения.
Видя нацеленные стволы пулеметов, он ощущал себя как бы гигантской мишенью для них.
Остановил группу он метрах в пятнадцати от бронеколпаков. Заорал изо всех сил:
— Ротенфюрер, ко мне!
И, когда тот сделал несколько неуверенных шагов, приказал ему, кивая на строй:
— Принять команду!
Ротенфюрер неуверенно сказал:
— Но, гауптштурмфюрер, это не мои люди.
— Принять команду! — повторил Вайс. Пройдя мимо растерявшегося ротенфюрера под свод туннеля, пожаловался: — Жара, пыль… Воды! — И стал сбивать пыль с мундира снятыми лайковыми перчатками. Приказал: — Выстроить ваших людей! — Добавил, дружески улыбаясь: — Я оглашу сейчас приказ фюрера о награждениях в честь дня его рождения. — Пояснил: — Теперь этот торжественный акт приказано совершать на ходу, чтобы не отрывать людей от несения службы.
Ротенфюрер поднес к губам свисток, его подразделение выстроилось.
Вайс отдал команду своим людям занять освобожденные посты. А сам, поднявшись на бронеколпак, обратился
— Теперь сдавайтесь!
Спрыгнув с бронеколпака, он залег за ним.
Но это были не просто солдаты, а отборные эсэсовцы. Они попытались вступить в бой, и только четверо добровольно сложили оружие.
Майор, после того как схватка закончилась, мельком взглянув на часы, сказал Вайсу:
— Ну что же, прошумели. С этой минуты наша операция больше уже не секретная от немцев. Значит, знай держись!
Часть отряда парашютистов занимала оборону вокруг выхода из штольни, другая окапывалась на рубежах в километре от нее. Пять человек, взяв взрывчатку, бросились в туннель вслед за Меховым.
Через минуту они выбежали оттуда. Мехов скомандовал:
— От туннеля — прочь!
Присел поодаль, тяжело дыша.
Мягкий, приглушенный взрыв потряс почву. Из жерла туннеля выбросило клубы пыли, осколки камня.
Натягивая на уши пилотку, Мехов объявил, сияя:
— Порядок! Откупорили. Но теперь для меня начнется самая возня с их сюрпризами. — Предупредил: — Пока фонариком не помигаю, семафор закрыт, отдыхайте спокойненько. — Махнул рукой двум парашютистам, тоже минерам: — Пошли.
Штурмовая группа, которой назначено было пройти в штольню, состояла всего из семи человек. Майор остался на поверхности командовать обороной.
Вайс, ссылаясь на недостаточный армейский опыт, сказал, что пойдет со штурмовой группой. Майор задумался.
— Ну что же, резонно. Только я вам еще радистку придам. Связь держать надо, а линейщики нужны здесь — нитки тянуть к подразделениям. — Подмигнул: — Золотая девушка.
— То есть? — спросил Вайс.
— Ну, как и вы, в тылу у немцев работала. — Махнул рукой: — Бегите, она вас догонит!
Вайс вместе с Пташеком и молодыми парашютистами пролез сквозь отверстие, проломленное в стене замурованной штольни, где скрылся Мехов с двумя минерами. Освещая путь фонарями, они двигались во мраке — сухом, душном, наполненном вонью мазута и угаром недавнего взрыва.
Они шли по шпалам узкоколейки, и шаги их гулко звучали под сводом туннеля. У спуска в штольню их ждал один из минеров Мехова, сказал:
— Спускаться в клети небезопасно. Вдруг заминирована… Придется шлепать по ступеням.
Железная ржавая влажная лестница свисала в ствол шахты. Здесь, у ствола, их нагнала радистка; за плечами у нее на брезентовых ремнях висела рация с тонкой, как удилище, антенной.
— Ах, — сказала радистка, — как неудобно будет спускаться. — И объяснила: — Видите, я же в юбке. Пустите меня первой, чтобы потом вам не пришлось дожидаться.