Щит и меч. Книга первая
Шрифт:
Она спросила, озлобленно улыбаясь:
— А если все ясно, зачем вам нужна я?
— Можно узнать ваше имя?
— У меня есть кличка — «Спица».
— Пожалуйста, ваше имя?
— Допустим, Инга.
— Вы Инга, а я Иоганн — приятное созвучие.
— В таком случае я Ольга.
— Это правда?
— Вы уже начинаете допрашивать?
— Знаете что, — дружески сказал Иоганн, — мне не нравится ваше платье, уж очень оно такое…
— Какое «такое»?
— Ну, сами знаете… Я попрошу, чтобы
— Шелк, блестки…
— Вот именно. И поэтому оно вам не идет.
Девушка внимательно посмотрела в глаза Вайсу.
— Зря притворяетесь. Вы, гестаповцы, вначале всегда так…
— А потом?
— Вы сами знаете, что потом. Ведь я дала подписку… Мне можно теперь приказать все, что угодно.
Глаза девушки потускнели, погасли.
Вайс сказал резко:
— Фрейлейн, у меня есть основания курсантку по кличке «Штырь», — напомнил: — ну, ту, которая обожгла себе лицо утюгом, подозревать в сокрытии своих истинных убеждений. Ее следует направить обратно в штрафной блок Равенсбрюка.
— Ну что вы! — всполошилась Ольга. — Она… Она настоящая контрреволюционерка и поклонница фюрера! — Лицо девушки выражало отчаяние и тревогу.
— Вы убеждены в этом?
— Да-да, полностью! — горячо заявила Ольга.
— Ваше свидетельство для нас настолько авторитетно, что в таком случае я отменю приказ Ауфбаум.
Видя, что лицо Ольги прояснилось, он тут же спросил:
— А эта, с выщипанными бровями, меховщица?
— Сволочь!
— Простите, я не понимаю этого слова.
Блестя глазами, кривя губы, с какой-то коварной усмешкой Ольга сообщила:
— Эта особа не может внушать вам доверия.
— Благодарю вас. — Вайс встал, щелкнул каблуками, склонил в поклоне голову. Исподлобья глядя, быстро спросил: — Ваш отец полковник? Начальник штаба армии, репрессированный Советами?
Девушка, задыхаясь кивнула. На шее ее вздулись вены.
Иоганн сказал:
— Будьте, пожалуйста, внимательны ко мне настолько же, насколько и я к вам. — Усмехнулся: — У меня ведь такая сложная миссия. А русская девушка — это загадочная славянская душа.
Ольга нерешительно спросила:
— Но вы из гестапо?
— К сожалению, — сказал Вайс, — не имею чести. Как доложил вам, я унтер-офицер абвера. — Помедлил. — Но это нечто родственное.
— Зачем вы об этом сказали?
— Чтобы была ясность.
Вайс пошел разыскивать Ауфбаум, чтобы дать ей приказание об одежде для Ольги. Но Ауфбаум, оказывается, сама разыскивала его, и не одна, а в сопровождении полковника Сорокина и двух солдат РОА.
Она бросилась к Вайсу, моля спасти, оказать ей милосердие…
Полковник, отстранив капитана Ауфбаум, доложил Вайсу, с трудом преодолевая одышку, что уже подверг экзекуции разжалованного лейтенанта Нюрку и курсантку, которая оказывала ей содействие в истории
А сейчас прибыл нарочный с приказом РОА разжаловать капитана Ауфбаум в рядовые.
Ауфбаум спросила скорбно, умоляюще глядя на Вайса:
— Что же вы мне посоветуете?
Вайс сказал холодно:
— Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов.
— О, пожалуйста. Я вся к вашим услугам, — жалко улыбнулась Ауфбаум. Губы у нее дрожали.
Оставшись с капитанов РОА наедине, Вайс спросил:
— Насколько я выяснил, вы действовали по прямым указаниям сотрудника «штаба Вали» господина Гагена?
Ауфбаум только закивала в ответ. Взволнованная и потрясенная, она еще не владела собой.
— Если это так и вы можете подтвердить все письменно, ваша вина облегчается.
— Я готова написать сию минуту все, что вы мне скажете.
— Я вам ничего не говорю. Я вас только спрашиваю: так это или нет? Если так, будьте любезны логически изложить все на бумаге.
— О, я так волнуюсь!
Но, несмотря на свое состояние, Ауфбаум очень толково и мстительно написала донос на Гагена.
Пряча бумагу в карман кителя, Вайс предупредил капитана Ауфбаум:
— Вас ждал самый суровый приговор. Но вы произвели на меня настолько благоприятное впечатление, что я счел возможным ограничиться чисто предупредительными мерами. При условии или, вернее, гарантии — Спросил: — Какие я могу иметь с вашей стороны гарантии?
— О, я же сказала — какие вам угодно! — Ауфбаум, преданно улыбаясь, подняла руки, чтобы поправить волосы.
— Ну, это вы бросьте! — оборвал ее Вайс. Наклонился: — Вы мне дадите сейчас письменное подтверждение тому… — Иоганн на минутку задумался. — Допустим, полковник Сорокин предлагал вам работать на советскую разведку…
— Этот палач на все способен, на все! — горячо заявила Ауфбаум.
— Ну вот и пишите. Можете совсем коротко.
И только когда Вайс спрятал вторую бумагу рядом с первой, Ауфбаум спросила:
— Но зачем это вам?
— Затем, — внушительно произнес Вайс, — что, если вы в дальнейшем вздумаете отказать в какой-нибудь моей незначительной просьбе, это послужит мне гарантией. — Объявил: — А теперь прикажите курсантке с обожженным лицом зайти после ужина ко мне в комнату.
— Ну и вкус у вас! — Ободрившись, Ауфбаум снова превратилась в гостеприимную хозяйку. — У нас есть просто милашки.
— Я не привык повторять.
Более часа Иоганн Вайс беседовал с девушкой по кличке «Штырь». Под конец они уже говорили так: сначала она шептала на ухо Вайсу, потом он ей.
Вайс не узнал ее из-за обожженного лица. Но она сразу узнала его.
Это была Люся Егорова из 48-й школы. Когда-то пионервожатая. Александр Белов был у них в школе на вечере и даже танцевал с ней.