Щит
Шрифт:
Я наблюдала, как ветер колышет траву за забором. Новые ярко-зелёные ростки вперемешку с дикими цветами превращали плато в мозаику. Высокая ветряная мельница, старомодная и сделанная из дерева — такие мне нравились в детстве — стояла за домом, мерно вращаясь на ветру. Позади неё я заметила лошадей, пощипывавших траву на склоне. Они стояли недалеко от реки.
— Лошади тоже принадлежат тебе? — спросила я.
— Да.
— И река?
Ревик издал отрывистый смешок, делая одной рукой жест «более-менее».
— Достаточная её часть, — ответил он.
— Я умираю с голода, — сказала я, снова посмотрев
Он гостеприимным жестом показала на входную дверь.
Я проследила за движением его руки и пошла впереди. Ревик держался сзади, когда я потянулась к ручке.
Не заперто.
Провернув ручку, я распахнула дверь.
Из-за лошадей и мельницы я ожидала чего-то западного, наверное. Но приятно удивилась, увидев красочную деревянную мебель, какую можно встретить в тибетском доме. Все здесь недавно почистили или даже заменили. Толстые ковры покрывали пол из каменной плитки до самого камина, который располагался рядом с обеденной зоной и массивным деревянным столом, тоже выкрашенным яркой краской. Я с удивлением заметила настоящую кухню с газовой плитой, таким же ярким холодильником и раковиной, яркими шкафчиками и разделочной доской из чурбана посередине. Я гадала, откуда же бралось электричество.
— Комбинация источников, — сказал Ревик позади меня. — Солнечная и ветровая энергия. Здесь этого достаточно. Генератор переключается на топливо, если энергии не хватает. Это в основном для зимы.
Я обернулась к двери, где он так и стоял у порога. Он снова наблюдал за мной и показал на другую дверь, которая вела в более тёмную заднюю часть.
— Прими душ, если хочешь, — сказал Ревик. — Я что-нибудь соображу из еды.
— Ты не обязан, — начала я.
— Просто иди, Элли, — он вскинул бровь. — Я тебя не отравлю. Обещаю.
Я рассмеялась. Когда Ревик улыбнулся, я отправилась в заднюю комнату. Но остановилась прямо перед дверью, вспомнив, что ничего не принесла с собой.
Должно быть, Ревик тоже это почувствовал.
Он помедлил на полпути на кухню.
— Я попросил Касс упаковать одежду, — сказал он и потёр ладонью шею сзади, явно смутившись от моего удивления. — Я не смотрел, но в шкафу должны быть вещи. Они сделали все это на прошлой неделе, — он посмотрел мне в глаза. — Когда я вернулся, Элли.
Поколебавшись всего секундочку, я кивнула и постаралась расслабиться.
Я не упустила из внимания ту лазейку, которую он оставил мне, сообщив о своём отсутствии, но его слова вызвали кучу других вопросов.
Я вошла в тёмную комнату, все ещё немного ошарашенная тем, что Ревик подключил к делу Касс.
Закрыв дверь, я повернулась к тускло освещённому пространству, стараясь сориентироваться.
Сама комната оказалась довольно простой. Огромный платяной шкаф из дерева, выкрашенный яркими цветами в тибетском стиле, занимал один угол напротив окна, занавешенного плотными шторами. Слева от него находилась дверь в маленькую ванную. Здесь пол тоже устилали толстые шерстяные коврики, и я заметила свечи на деревянной полке над кроватью.
Я все ещё осматривалась по сторонам, стараясь прийти в себя, когда осознала ещё одну деталь.
Здесь была только одна кровать.
Глава 24
Предложение
Несколько
Мы закончили есть. Я все ещё сидела за столом, подтянув одну ногу к себе и обхватив рукой лодыжку, а ступней упираясь в сиденье деревянного стула.
Ревик, пожалуй, удивил меня тем, что вообще умел готовить. То, что он приготовил, определённо относилось к категории «необычного» по человеческим/западным меркам, но было вкусно — что-то вроде карри из манго с орехами, шпинатом и ещё чем-то, что я определить не смогла.
По тому, как он это ел, я знала, что это еда видящих.
Когда я попробовала есть так же, текстуры сделались ещё более изысканными. Более того, они так хорошо переплетались на моем языке, создавая тёплый поток в моем свете от горла прямо к бёдрам.
Когда я уже начала задаваться вопросом, не было ли здесь какого-то потайного мотива, Ревик скрылся в другой комнате, не сказав ни слова. Через несколько минут я услышала воду, полившуюся из душа, и вздохнула, настраиваясь на ожидание.
Теперь, когда он опустился на деревянный стул напротив меня, который занимал ранее, я легонько улыбнулась.
Ревик улыбнулся в ответ, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по влажным волосам. Я заметила, что он побрился и надел чистую одежду — свободную рубаху с застёжками из узелков, которая по покрою напоминала китайскую, а также джинсы. Из кучи, подобранной для меня Касс, я выбрала чёрное шёлковое кимоно с золотой птицей на спине.
Я носила его на протяжении всего ужина. Кимоно было длинным и едва ли открытым, но теперь, покосившись на его джинсы под столом, я невольно задалась вопросом, не провоцирую ли я.
Ревик полез в карман и вытащил hiri. Никогда не видела, чтобы он их курил, хотя не раз ощущала от него их запах на корабле. Он прикурил сигарету от деревянной спички, затем помахал той, затушил и оставил на своей тарелке.
Я подумывала попросить у него сигарету, но потом решила, что не для того я бросила курить как человек, чтобы начать курить как видящая. Когда я подняла взгляд, Ревик наблюдал за мной сквозь облако сладко пахнущего дыма.
— Это тебя беспокоит? — спросил он.
— Нет, — ответила я. Я говорила правду. В отличие от человеческих сигарет hiri пахли приятно.
Ревик посмотрел на кончик hiri, затем на меня.
Опершись рукой на стол, я безуспешно попыталась очистить свой разум. Мне нечего было сказать, но кажется, я не могла перестать думать об этом.
Мне не хотелось говорить о войне… или даже спрашивать, где Ревик находился последние несколько недель, или интересоваться его хромотой, которую я снова заметила, когда он пересекал комнату. Я не готова была думать о завтрашнем дне, и тем более о той ночи. Я не очень-то хотела знать детали того, что происходило в лагере, или сколько у нас есть времени до тех пор, как кто-то заставит нас вернуться туда. Меньше всего мне хотелось возвращаться к нашему прерванному разговору о Мэйгаре. Мне не хотелось пытаться завести светский, ничего не значащий разговор, поскольку мы оба совершенно не умели этого делать.