Считалка для утопленниц
Шрифт:
Дома разгоряченная Ирина металась у плиты, где на всех четырех конфорках что-то жарилось и кипело.
– Привет, моя дражайшая, – подкравшись, Турецкий поцеловал ее в щеку. – Все хлопочешь?
– Ой! – вскрикнула от неожиданности Ирина. – Напугал! В следующий раз предупреждай громким топаньем о своем приближении.
Турецкий вынул из-за спины букет и торжественно протянул его Ирине. При этом он опустился на одно колено и смиренно опустил голову.
– Ой! Опять напугал! – Ирина взяла букет и подозрительно спросила: –
Турецкий поднял на нее смеющиеся глаза.
– Ничего, дорогая. Я просто демонстрирую смиренное почтение и вечную супружескую любовь.
– А, это… – с облегчением произнесла Ирина. – А я-то уже всякие ужасы подумала.
– Какие?
– Да всякую чушь. Что ты полюбил другую и принес мне отступные в виде букета.
Турецкий поднялся и картинно протянул к ней обе руки, глядя честно и открыто, как самый наичестнейший муж.
– Действительно, какая только чушь не посещает эту прекрасную головку!
И тут же сменил тему.
– Ну, к чему мы так готовимся? У нас гости?
– Катя придет, хочет представить нам своего жениха Гошу.
– А, так он все-таки существует, этот легендарный Гоша? А я, честно говоря, считал, что это плод ее буйной фантазии.
– Почему? – удивилась Ирина. – Он есть. Просто человек занятой, к тому же не любитель ходить по гостям. Она его едва уговорила.
– Ладно, пускай приходят. Нужно оценить его и вынести свой вердикт. А то женщина, которая долгие годы ищет пару, иногда бросается на первого встречного только потому, что он обратил на нее внимание. Главное, чтобы она сгоряча дров не наломала.
– Катя не дура, – обиделась за подругу Ирина. – Просто ей долго не везло.
– Я бы не сказал. Мужики ей попадались неплохие. Просто она не умеет ими разумно распорядиться. Вот наш патолог Теодозий Иванович. Чем он был плох? Ну худоват немного. Так подкормила бы его. Не слишком разговорчив – так это хорошо. Можно самой говорить беспрестанно, никто не остановит, чтобы слово вставить. А ведь она ему явно нравилась. Да и он ей – так мне казалось. Не зря же она к нему ходила на вскрытие, как на свидание.
– Хотела произвести впечатление. А потом встретила Олега, он ей показался поинтереснее.
– А Олег от нее быстро умотал. Потому что был не ее человеком. Вот оно – легкомыслие женщин. Что имеем – не храним, потерявши – плачем.
– Не плакала она вовсе, – вступилась за Катю Ирина, а сама тем временем перемешивала на сковороде какое-то крошево, щедро поливая его винным уксусом.
Турецкий закашлялся.
– Уйду подобру-поздорову, а то еще отравлюсь от этих испарений. Надеюсь, на вкус это блюдо будет лучше, чем на запах.
Турецкий повернулся, и Ирина, чихнув несколько раз подряд, объяснила:
– Иорданское блюдо, Ольга по телефону рецепт дала. Они неделю назад из Иордании вернулись,
– Ну, раз Ольга осталась жива, значит, и мне ничего не грозит.
Турецкий включил телевизор и уселся на диван. В передаче о чрезвычайных происшествиях услышал последнюю фразу. «Это уже третий случай за последнее время на воде. Просим всех граждан проявить бдительность, а женщинам не купаться в одиночку».
Турецкий набрал телефон Никиты. Тот ответил не сразу.
– Извини, старик, душ принимал. Пока добежал до телефона…
– Только что по телевизору передавали о трупе женщины, той самой.
– Да знаю, я дверь в комнату оставил отрытой, видел.
– Ну что вы узнали? Есть подвижки?
– Есть. На одной лодочной станции узнали и лодку, и женщину. Но кто с ней был, не запомнили. Говорят – невыразительная личность, в отличие от нее.
– Свидетелей не нашли?
– Какие свидетели? Все отдыхающие. Кто там был, уже давно разъехались.
– А кто же узнал женщину?
– Кассир узнала, они билеты у нее покупали. И еще узнал ее по фотографии парень, который выдает лодки. Да, он еще запомнил, что тип с ней был с гитарой.
– Описать ее спутника смог?
– Крайне скупо. Человек среднего роста, лет тридцати пяти – сорока. Он даже не вспомнил цвет волос и глаз. Сказал, такое обычное лицо, ничего в нем запоминающегося. Ни усов, ни бородавки, ни родимого пятна, ни шрамов.
– А гитару запомнил.
– Как ни странно, да. Почему-то обратил на нее внимание. Может, потому, что сейчас мало кто с гитарами ходит. Музыканты их обычно носят в чехлах или футлярах. А эта довольно старая, светлая.
– И все?
– Все.
– Уже что-то… Медэкспертизу провели? Что вскрытие показало?
– Подтвердилось, что убийца ее изнасиловал. Смерть наступила от удушения. И у нас есть его ДНК. В ближайшее время эксперты обещали проверить его ДНК в базе данных судимых. На одежде жертвы обнаружены волокна его одежды. Медэксперт считает, что ее задушили гитарной струной. Из раны извлекли микрочастицы вещества, из которого делают струны.
– А вы много сделали! – приятно удивился Турецкий. – Как вам удалось так быстро провести экспертизу по определению вещества?
Никита довольно хмыкнул.
– Так я на тебя сослался. Сказал, что самый знаменитый сыщик генерал Турецкий заинтересован в быстрой экспертизе. Показал твою фотографию – на фоне лодки с убитой. Наш фотограф тебя зафиксировал для истории.
– Хитрецы, – покачал головой Турецкий. – Оказывается, мое имя работает лучше в отрыве от меня. Бывало, когда я лично просил ускорить экспертизу, не всегда удавалось.
– Вести себя надо понахальнее, – посоветовал Никита. – Забыл, что ли, наглость – второе счастье. Я всегда так веду себя с экспертами. Помогает!