Считанные дни, или Диалоги обреченных
Шрифт:
— Сядь на место! Мы еще не закончили.
Альфредо замялся на мгновение.
— Я сказала, сиди, где сидел!
Он послушался, и Роза помахала у него перед носом страшной финкой.
— Даю тебе наличными тридцать кусков. Остальное получишь после разговора с Ибрагимом. Ясно? Кока предназначена для фиесты, которую устраивают важные сеньоры. Там будут Ванесса, я и твоя жена. Она тебя разве не предупредила?
— Чаро? Нет, я не знаю ни о какой фиесте.
— Нам заплатят двадцать кусков каждой. Шальные деньги, и это
— Я давно не виделся с Чаро. Был занят работой на Ибрагима. На мне вся доставка товара. Так ты говоришь, вам отвалят по двадцать кусков?
— Да, каждая получит по двадцать тысяч песет плюс навар от продажи коки. Сеньорам необязательно знать, за сколько мы купили ее на самом деле. Ты все понял? Или мне объяснить еще раз?
— Все ясно, детка.
— Ничего тебе не ясно. Ты хоть знаешь о том, что твоя жена путается с фотографом?
— С каким еще фотографом?
— Он живет с ней на одном этаже, в соседней студии.
Глава 24
Рафа в потертых старых джинсах и черной куртке сидел в кафе «Бодегас Ривас». Наступило время завтрака, и почти все столики были заняты. Он поднял руку и позвал Пепе, распорядителя зала.
— Еще два кофе, — попросил он.
— И порцию омлета, — добавил Лисардо. — Лады?
— Хорошо. — Рафа повернулся к официанту. — Принеси ему омлет, а то помрет с голодухи.
— Пошел к дьяволу, я вчера не ужинал.
— Дело развивается благоприятно. — Рафа оперся локтем о стойку. — Если оно закончится успешно, считай, деньги у нас в кармане и мы упакуемся, как следует.
— У тебя все горит в руках, за что ни возьмешься…
— Просто попал в полосу везения. Я живу в нашем районе с незапамятных времен и знаю здесь каждый камень. Речь идет о доме на улице Сан-Филиппе — он такой старый, что скоро обрушится.
Пепе принес два кофе и омлет. Лисардо разрезал его на большие куски и принялся за еду, запивая ее кофе. Рафа поднял свою чашку и произнес тост:
— За удачу!
— За удачу! — повторил Лисардо с набитым ртом.
— А теперь о другом. Тебе известно, где обедает этот козел?
— Точно нет. Но он всегда ошивается где-то поблизости, в нашем квартале; ест в маленьких забегаловках. Больше всего ему по нутру окрестности площади Маркиза-де-Санта-Ана — нам не придется далеко за ним ходить. Но ночью у него совсем другая жизнь: расфуфырится, как индюк, и швыряется деньгами в самых роскошных ресторанах, например в «Д’Анхело». Выдает себя за важного сеньора, за крупного воротилу или за кого-то в этом роде. Однако не волнуйся, приятель. Все, что я тебе сказал, остается в силе. Поговори с девчонками.
— Дело серьезное, Лисардо. Если ты меня подведешь… В прошлый раз мне не удалось побеседовать с ними по душам: к ним в студию приперся этот хренов фотограф — Антонио или как его там?
— Сунь им по пакетику наркоты, и они выложат
— Не кричи, я не глухой.
— В таких случаях — дружба побоку. Опять же он нас всех достал.
— Хорошо, я тебе верю. Вот еще, — Рафа придвинулся к Лисардо вплотную и понизил голос до шепота, — у него точно нет оружия?
— Да нет же, черт бы тебя подрал! Ну, ты и зануда — прилип как банный лист к заднице. Говорю же тебе, он никогда не держит при себе оружия. А теперь вернемся к нашим баранам: ты обсудил с отцом дельце насчет дома?
— Ах да! Твой отец. Конечно, я с ним поговорил, Лисардо. Он считает сделку выгодной и посмотрит дом на улице Сан-Филиппе, по крайней мере обещал.
Лисардо весь напрягся.
— Прекрасно. А что еще вы обсуждали?
— Пропади ты пропадом! Я же только что тебе все рассказал. Этот дом ничего не стоит, и твой отец приобретет его почти даром. Я попросил предупредить меня, — Рафа опять зашептал, — и как только он подаст мне знак, я сразу начну действовать. Немного припугну жильцов, ты меня понял?
— И все-таки, что еще сказал тебе мой отец?
— Ну, хорошо, я позвонил ему сегодня утром, прямо спозаранку, и… мы кое-что обсудили. Обычный разговор — ничего особенного.
— Обо мне что-нибудь спрашивал?
— Да, и я сказал, что ты в порядке.
Лисардо положил вилку в тарелку с недоеденным омлетом.
— Врешь, нагло врешь, Рафа. Отец ничего обо мне не спрашивал. Не вешай мне лапшу на уши.
— Он взбешен, Лисардо. Ты должен его понять.
— Не омлет, а дерьмо: жесткий как подошва, мать их за ногу.
Лисардо громко позвал официанта и, выразив свое неудовольствие по поводу остывшего омлета, приказал разогреть его в микроволновой печи и принести кетчуп.
Потом залпом допил кофе.
— Он отстегнул тебе бабок?
— Еще нет… Всему свое время: вот когда купит здание, тогда и поговорим о деньгах. В нем можно сделать изумительные квартиры. Мне так кажется.
— Но ведь он тебе заплатит, да или нет?
— Разумеется, как всегда.
— А ты не можешь дать мне немного сейчас?
— Ты в своем уме? Я тебе что, Армия спасения? Даже думать забудь!
— Ладно, ладно. Не расходись.
Пепе, распорядитель зала, поставил перед Лисардо тарелку с подогретым омлетом, и тот, обильно сдобрив недоеденные куски томатным соусом, стал жадно запихивать их в рот.
— Какой же ты неблагодарный! Здесь распоряжаюсь я и могу в любой момент послать тебя куда подальше. Запомнил? Ты не золушка, а я не твоя крестная мать и тем более не фея.
— Нет, ты просто принимаешь меня за мудака. Я могу быть кем угодно, только не мудаком, понял? Ты уже давно приставлен ко мне сторожем, именно за это тебе и платит мой папаша, я в курсе.