Считай звёзды
Шрифт:
Дилан решает заехать на внешнюю парковку. Пока он думает, где поставить машину (при наличии огромного количества пустых мест), я пишу отцу, чтобы тот, наконец, прислал список лекарств. Аптека так же находится в виде отдельного магазинчика внутри большого. Думаю, в такое время людей там вообще не должно быть, тем более учитывая пустую парковку.
Терпеливо жду, вертя телефон в руках, и мне становится намного легче, когда появляется возможность выйти на морозную улицу. Тут хотя бы есть вариант побега в случае, если О’Брайен поведет себя агрессивно. Топчусь на месте, жду, пока этот тип выйдет из салона, с особой хмуростью осмотревшись. Я уже говорила о том, что
Шагаем к прозрачным автоматическим дверям торгового центра, и меня немного забавляет взгляд, которым охранник провожает нас внутрь, сидя в своей будке. Думает, что за кретины закупаются в такой час?
Зал огромный. Свет приглушен для сохранности электроэнергии. Нам не нужно проходить мимо турникетов в основной зал, где находятся ряды высоких стеллажей. Нам требуется пройти в другой конец магазина, куда и начинаю двигаться, пока парень молча тащится за мной.
Телефон в руках вибрирует. Открываю сообщение от отца, слегка… Нет, ни хрена не слегка опешив. После списка лекарств идет следующее:
«Раз уж вы всё равно там, может, закупите кое-что? У тебя на карточке есть деньги», — затем следует список «необходимых» продуктов и вещей, заставивший меня приоткрыть рот, и опустить руки:
— Серьезно? — не реагирую должным образом, когда Дилан выхватывает из моих рук телефон, чтобы изучить текст сообщения, после чего хмурится куда сильнее, раздраженно выдав:
— Он хочет, чтобы мы полмагазина скупили?
Рывком отбираю свой мобильный, зло прошептав:
— Круто, — сворачиваю к входу в зал, заранее взяв железную тележку, чтобы складывать туда еду. Кто, если не я, будет заниматься этим? О’Брайен зевает, шагает позади, пока перечитываю список, в голове создавая маршрут. Плохо помню, где и что находится, отделы явно сменили свои места за столько лет.
Тошнота никуда не испаряется. Головная боль выматывает, и мне уже хочется просто бросить тележку, пойти в машину и завалиться спать на заднем сидении. Постоянно кашляю, радуясь только тому, что в магазине практически нет людей. Плюс, О’Брайен не особо многословен, не трогает меня и…
— Чего ты так медленно плетешься? — отлично. Парень пихает меня локтем, сжав пальцами ручку тележки:
— Я не собираюсь здесь полночи торчать, — ворчит, быстрым шагом отдаляясь, поэтому приходится ускориться вопреки своему состоянию. Дышу глубже, активнее, чтобы сдержать рвотные рефлексы. Отец писал про филе рыбное, поэтому заходим в рыбный отдел, и тут-то я понимаю, что дело плохо. Мне реально приходится не дышать носом.
— Что за филе? — раздражение этого типа усугубляет ситуацию. Он морально давит на меня, хотя даже не смотрит в мою сторону, изучая полки и рыбу, лежащую в кубиках льда.
Медленно хожу вдоль стеллажа, помутненным взглядом ища нужную упаковку. Живот воет, прижимаю к нему ладонь, немного согнувшись.
— Харе стоять, найди уже эту рыбу, — парень ведет себя, как нетерпеливый ребенок. Он везет за мной тележку, без конца врезается ею в мою спину, подталкивая к действию.
— Крольчатина, у тебя какие-то проблемы? — просто отвали. Дилан ворчит, запрокинув голову, даже не пытаюсь разобрать его слова. Вижу нужную упаковку и беру, бросив в тележку, после чего рвусь прочь из отдела морепродуктов. Но лучше не становится. Боюсь, мне придется отлучиться в уборную. Ощущение такое, что головная боль является причиной тошноты. Не могу терпеть давление в висках.
Проверяю список, ладонью держусь за ворот,
— Блять, как же бесишь, — выдергивает из рук телефон, просматривая список. — Дура, мы прошли молочный отдел, — начинает пихать мне в лицо экран мобильного устройства, причем стараясь как следует вжать кончик моего носа, но ничего не отвечаю, только сморщившись. Делаю шаг назад. О’Брайен оставляет мой телефон у себя, пока разворачивает тележку, направившись в молочный отдел. Так не хочу идти за ним. Хочется стоять здесь, не двигаться, пускай даже у него мой телефон, главное, что находится на расстоянии от меня. Мне требуется больше личного пространства, в котором нет этого упыря.
И, знаете, я бы правда осталась на месте, ведь парень не нуждается в моем присутствии так же сильно, вот только…
Медленно поворачиваю голову, краем глаз улавливая движение. Трое мужчин, явно нетрезвых, бродят в отделе с алкоголем. Напрягаюсь, хотя они далеко от меня и вряд ли вообще способны в таком состоянии что-то сделать. Качаются из стороны в сторону, опьянено смеются, поддерживая друг друга за плечи.
Сглатываю, непроизвольно поспешив ближе к молочной секции. Я не доверяю Дилану, но незнакомых мужчин боюсь сильнее, поэтому буду стараться держаться рядом с парнем, чтобы недоброжелатели думали, что я не одна здесь. Звучит так же жалко, как и выглядит? Я прикрываюсь человеком, которого так же остерегаюсь, как и любого другого.
Парень берет упаковку яиц, неосторожно положив в тележку, и оглядывается, когда подхожу ближе, ладони скрывая под длинными рукавами свитера.
— Чего ты так медленно ходишь? У тебя в заднице что-то? — Боже, дай мне сил игнорировать это дерьмо, льющееся из его рта. Закатываю глаза, когда Дилан отворачивается, продолжив идти, и делаю пару шагов, внезапно ощутив, как тошнота подкатывает к самому вверху, поэтому замираю, испуганно сжав пальцами рот.
Начинает кружиться голова. Лоб горит, глаза к черту сейчас лопнут от давления.
— Ты стебешься? — О’Брайен подает голос, вытягивая ногу, чтобы пнуть меня в колено, только по этой причине не выдерживаю:
— Мне нехорошо, — звучит так раздраженно, как и хотелось, вот только из-за боли голос дрожит. Ставлю одну руку на талию, пока пальцами другой сжимаю рот, сильно сутулясь. Дышу через нос громко и ровно. Так глубоко, как только можно, чтобы помочь себе отогнать тошноту. От слабости организма трясутся колени. Не помню, чтобы когда-нибудь мне было настолько плохо.
— Не думаю, что тебе настолько плохо, — он делает пару шагов ко мне.
— Тебе откуда знать? — еле говорю, немного дернувшись от давления в глотке. Раздражает, что Дилан говорит это таким тоном, будто считает, что я лгу. Я не меньше хочу скорее покончить с этой вылазкой и вернуться домой. Думает, мне в кайф торчать здесь с ним?
— Ага, твой отец отправляет тебя, будучи тяжело больной, — уверена, он даже показывает кавычки пальцами, неприятно усмехаясь, — в магазин, нарушая твой оздоровительный сон, и…
Не могу. Сгибаюсь, не вытерпев, и с чувством стыда меня рвет на пол. Опираюсь ладонями на полусогнутые колени. Кашляю, успевая подавиться, и вовсе не чувствую, что мне становится легче от вышедшего, наоборот, подкатывает еще больше, что даже на глазах выступают неприятные слезы.