Щупальца спрута
Шрифт:
– Каким образом? Ты что возьмешь Мордовцева за жабры и будешь пытать, где он прячет свои сбережения, неотобранные государством?
– Взять вот так за жабры я его не смогу. Но припугнуть и создать вокруг него неприятности, попробовать можно.
– А что это даст? – Наташа не понимала замысел Кручинина.
– Я думаю, кое-что да даст. Вряд ли Мордовцеву захочется иметь дело с нашей организацией. Особенно теперь, когда мы знаем, что его водитель застрелен в лифте. Если на него поднажать, уверен, он захочет на какое-то время уехать из столицы и переждать где-нибудь на югах. А пустым без денег, он вряд ли поедет. Вот тут тебе надо не пропустить
Но сразу Стас Кручинин не ушел из магазина. Какое-то время стоял возле дверей почти на том самом месте где минуту назад топтался Мордовцев, и наблюдал за тем, как тот отыскав Наташу в овощном отделе подошел и, что-то сказал ей. Она ему в ответ. И они вместе стали выбирать овощи.
В какой-то момент Стасом овладела ревность. Он представил, как Наташа лежит с этим жирным котом в кровати, целуется и занимается сексом. Пусть и не по любви. Рука потянулась к подмышке, где в оперативной кобуре лежал пистолет. Но тут же пришла остужающая рассудительность, кому от этого выстрела будет лучше: ему, Наташе или их ребенку. Никому.
И вместо рукояти пистолета рука потянулась в карман, где лежали ключи с брелком сигнализации от «десятки» оставленной за углом соседнего с магазином дома.
Стас ушел.
Приехав в управление, он целый день просидел за компьютером, ожидая звонка от Наташи. Она должна переговорить с Зубриковым об их встрече. А чтобы не терять даром время, из базы данных выуживал нужную информацию на Мордовцева едва ли не с момента его рождения до окончания теневой деятельности. Знакомые, друзья, семья, связи – все это сейчас мало интересовало Кручинина. Друзей, после того как вернулся с отсидки, у Мордовцева не стало. Знакомых – полно. Семьи нет. Связи, остались и довольно прочные. Хотя сейчас Мордовцев предпочитает не обращаться к своим покровителям и ведет уединенный образ жизни. Впечатление такое, что вернувшись из тюрьмы этот господин попал под домашний арест, хотя аскетом его не назовешь. Но к сожалению в милицейской картотеки на него больше ничего нет. Нигде он не засветился. И это особенно злило Стаса. Хотя истинная причина его раздражения была в другом. Он переживал за Наташу. Как там она?
– Вот сука, – Зубриков едва не задыхался от злости, схватил Наташу за шею так, что где-то там в позвонках чего-то хрустнуло и горячая волна прилива пошла к затылку девушки. – Сейчас возьму и сверну тебе шею как куренку. Ну надо же, ети твою мать такому случиться. Сердце мое чувствовало, что она встретится с этим ментом. Так и вышло.
Час назад, выкроив время пока Мордовцев уехал по делам, Наташа с домашнего телефона позвонила Анастасии и попросила, чтобы та немедленно переговорила с Зубриковым. Самой ей беспокоить полковника было не велено. Да и в целях его безопасности Наташе был не известен номер его сотового телефона.
Анастасия перезвонила почти тут же, сказав, что Александр Васильевич ждет, и пусть Наташа выходит из дома. Машина уже у подъезда.
Чтобы Мордовцев ни о чем не заподозрил, за Наташей Анастасия приехала не на своей черной «Ауди», а на такси. Мало ли, вдруг кому-то из соседей Мордовцев поручил в его отсутствие шпионить за Наташей.
Анастасия сидела на заднем сиденье желтой «Волги» с озабоченным видом, и стоило Наташе сесть рядом,
– Что случилось? – Ей не терпелось узнать первой, зачем Наташе так срочно понадобилось встретиться с Зубриковым. Но девушка с невозмутимым видом заявила, что ничего особенного не случилось. Хотя по выражению лица Наташи, Анастасия догадывалась об обратном.
– Ну ладно, – произнесла она с неопределенностью и отвернулась. Может такси и не самое лучшее место для разговоров.
Анастасия привезла Наташу на улицу Малыгина, где остановился Зубриков в квартире родственницы. Поднялись на пятый этаж.
Полковник уже ждал их и даже дверь была не заперта.
– Вот, – сказала ему Анастасия, тихонько толкнув в спину Наташу, чтобы не стояла в прихожей, а прошла.
– Садись, – кивнул Зубриков на кресло, когда Наташа вошла в комнату. Сам сел напротив и не скрывая нетерпения, сказал: – Рассказывай, чего там у тебя?
Марат сидел за столом. В его лице было заметно какое-то напряжение, впрочем, как и у самого Зубрикова.
– Ну говори, с чем пожаловала? Хорошая новость, или плохая?
– И да, и нет, – ответила Наташа, чем заинтриговала Зубрикова да похоже и Марата. Они оба переглянулись и полковник сказал:
– Вот как. Ну что ж, мы готовы тебя выслушать.
Наташа вздохнула. Была не была. Да и деваться все равно некуда. И пересказала все, что велел передать Стас. И перепугалась, потому что думала, полковник задохнется от нахлынувшей ярости.
С кресла Зубриков вскочил так, словно его больно укололи. И в адрес Наташи посыпались оскорбления, которые она постаралась не воспринимать. Пусть этот старый баран выговорится.
Пару раз Зубриков ударил Наташу по лицу. Ладонью по обеим щекам и схватил за горло, пригрозив свернуть шею.
– Отпусти, синяки останутся, что тогда я скажу Мордовцеву? – едва не задохнувшись, просипела Наташа.
Зубриков убрал руку с ее горла.
– Ладно тварь, – уже немного успокоившись, сказал он, а потом накинулся на Анастасию: – Ты тоже хороша. Только жопой крутишь. Я тебя послал сюда и велел следить за ней. А ты?
– Да я ума не приложу как такое могло получиться. Я всегда с ней была рядом. Правда же? – обратилась Анастасия к Наташе за поддержкой. Но девушка отмолчалась.
Зубриков прошелся по комнате к окну, потом вернулся назад к дивану и остановившись возле Анастасии, произнес уже обычным своим спокойным голосом:
– Тогда как такое могло случиться? Я тебя спрашиваю.
– Я ж говорю, не знаю… – окончание фразы Анастасия произнесла под шлепок пощечины. Охнула, закрывая лицо руками.
Уж слишком щедр сегодня ее благодетель на подарки, раздает направо и налево. Сначала Багровой. Теперь вот и до нее очередь дошла. А Марату не влепил.
– Старый козел! – резко выпалила Анастасия и обидевшись на Зубрикова убежала в другую комнату.
Зубриков проводил ее взглядом, ничего не произнеся в ответ. Но думал полковник не о скверном характере Анастасии и ее несдержанности, когда она готова наговорить такого, что у него на голове последние волосы начинают шевелиться. Конечно, за некоторые высказывания ей бы следовало отрезать язык. Но не сейчас.
Сейчас не до этого. И думал Зубриков сейчас обо всем, что сказала ему Багрова. И в конце концов, окончательно успокоившись, он пришел к заключению, что ничего ужасного не произошло. Раз капитан хочет помочь своей девке, пусть помогает. Но бесплатно. Ни о какой доли не может быть и речи.